Лишь когда грохот колесницы затих, караванщики решились продолжать путь. Сур сидел под пыльным пологом, рассматривая бурые стены ущелья, изрытые пещерами, словно соты. Виднелись выдолбленные в камнях лестницы и остатки резных порталов, сглаженные неумолимым временем. Агзум - древняя скальная усыпальница тысяч поколений встречала гостей у порога павшей столицы Тара. Говорили, когда-то тариоты верили – предки защитят город от вторжения и приносили им немалые дары. Но с тех пор, как фаланги Лоарии, втоптав в пыль заслон стражи, прошли по ущелью без ущерба, разгневанные потомки забросили усыпальницы. Многие пещеры обвалились, укрыв и покойников, и сокровища, некоторые были разграблены. Но до сих пор редкий вор отваживался ступить в мрачные лабиринты. Может быть, свои пещеры мертвые хранили лучше, чем гордый Тарт.
Быки упирались копытами, повозки кренились на крутом спуске. Сур не замечал окружающей суеты, думая, что теперь династы, правители Тарта, не оставят его без надзора. Стражник не преминет донести о странном пришельце. Что ж, так даже лучше. Скорее всего, гостя примут за очередного охотника до секретов Огненного древа, одного из многих. Сколько уже их приходило в древний город и возвращалось ни с чем, а то и сгинуло без вести.
Тем временем караван выполз из ущелья и теперь спускался вдоль обрыва, по петлявшей змейкой дороге. Внизу лежал самый западный порт земель Ллуга - цель путешествия. Он раскинулся по полуденной стороне каменного мыса, прикрывшего гавань от холодных северных ветров. Над городом гнездилась кряжистая угрюмая твердыня из серых камней, сросшаяся со скалами и сама казавшаяся одной из скал. Оконечность мыса венчала ступенчатая пирамида знаменитого Храма Морского змея.
У причалов и просто на отмелях копошились рыбаки. Над их лодчонками вились стаи крикливых морских птиц, ожидая дармовой поживы. Среди этой суеты три торговых галеры казались тремя уснувшими китами среди стаи мелкой рыбешки. На этих трехпалубных гигантах моряки западного побережья отправлялись к далеким Последним островам. Там падающий в море Щит Ллуга засевал семенами – искрами бесплодную землю, там на красном песке закатных берегов прорастали язычками пламени новые Огненные деревья.
Полуголые рабы тащили по узким помостам бурдюки и тюки под ритм барабанов и ругань надсмотрщиков, перекрикивавших даже гвалт голодных чаек. Солнце яростно светило с безоблачного неба, превращая воду бухты в разлитую ртуть.
Рядом с людным портом распластанный над берегом город выглядел непривычно пустым. На широких улицах, среди серых, приземистых домов из камня, не было обыкновенной для торговых полисов пестрой базарной толпы. Но не это делало Тарт неправильным. Только сейчас Сур понял, что не видит столь привычного в других селениях храма трех богов, опоры власти Архонта в любом из уголков Семицарствия.
Раньше юноше не приходилось сталкиваться с нелюдимыми тариотами. Некогда этот загадочный народ владел всеми побережьями земель Ллуга, от скованных льдом полуночных островов до сожженных Огненным Щитом полуденных земель. После победы Архонт милостиво даровал Детям Великого Змея целый полуостров, узкую ленту суши, протянувшуюся далеко на закат.
Но тариоты – дети моря жили только на побережье. Пустующие внутренние равнины солнечного Тара давно заселили прилежные пахари Лоарии и Астии, взрастив на сухих холмах виноградники и масличник, медовый персик и пустынный орех. И считали большим счастьем платить подати династам и жить вдали от набегов дикарей, рабских бунтов и карательных походов рабов Архонта. Узкий перешеек полуострова надежно заперт ожерельем скальных крепостей, а иного пути в эти плодородные земли, кроме как с моря, не было.
Огонь давней вражды и поныне тлел в сердцах гордых мореходов, но у Ареха не было лучших подданных. За привозимые галерами из-за полуденного моря благовония и смолы, редкие сорта дерева и слитки меди и электрона тариотам прощалось многое. Не было под оком Луга оружия равного рожденному в кузнях Лоарии из заморского металла и зеленых самоцветов Ахи.
В городах Тара до сих пор почитали спящего в безднах океана Великого Змея, повелителя бескрайних вод. И ни в одном не вздымались жилища Трех Пресветлых. Дети Луга лишь удивлялись, как Архонт до сих пор это терпит. Истинные хозяева Семицарствия знали цену неприкосновенности, ежегодно вносимую в казну Ареха династами тариотов. И цена эта была велика: сотня драхм смолы – слез Огненного древа.
Лишь две из трех галер возвращались из кипящих черных вод последних островов. Каждая вторая возвращалась не с чем. Но привозимое третьей было поистине бесценно. Горящие живым пламенем шарики слез возвращали человеку то, что отняло неумолимое время. Тайная дань Архонту, правившему Семицарствием уже девять десятков лет. Только эта непомерная плата позволила уцелеть древним, как само море, храмам Великого Змея.