Маленький домик, к которому мы сейчас направлялись, находился в ложбине, из которой моря не было видно.
– Здесь живет районная сестра-сиделка, и я устроил сестру Марию-Анжелику к ней на полный пансион. Это очень удобно, ведь она теперь находится под постоянным квалифицированным наблюдением.
– А ее поведение нормально? – спросил я с любопытством.
– Через минуту вы сами сможете судить об этом, – ответил доктор, улыбаясь.
Районная сестра, коренастая симпатичная малышка, собиралась садиться на велосипед, когда мы подошли.
– Добрый вечер, сестра, как ваша пациентка? – обратился к ней Роуз.
– Без изменений, доктор. Сидит сложа руки, и мысли ее витают где-то далеко. Часто она не отвечает, когда я к ней обращаюсь, хотя английский язык она знает теперь достаточно хорошо.
Роуз кивнул и, когда сестра укатила на своем велосипеде, резко постучал в дверь и вошел в дом.
Сестра Мария-Анжелика лежала в шезлонге у окна. Она повернула голову, когда мы вошли.
Лицо ее было необычным – бледным, почти прозрачным, с огромными глазами. В этих глазах, казалось, навсегда поселилась трагедия.
– Добрый вечер, сестра, – сказал Роуз по-французски.
– Добрый вечер, доктор.
– Разрешите представить вам друга – мистера Энстразера.
Я поклонился, и она наклонила голову со слабой улыбкой.
– Ну, и как вы сегодня чувствуете себя? – спросил доктор, усаживаясь рядом с ней.
– Я себя чувствую как обычно. – Она замолчала и тут же продолжила: – Для меня все нереально. Прошел ли день – месяц – год? Я с трудом это понимаю. Только мои сны реальны.
– Вы все еще много грезите?
– Всегда, всегда, и – вы представляете – сны для меня более реальны, чем жизнь.
– Вы видите во сне свою родину – Бельгию?
– Я вижу во сне страну, которая никогда не существовала. Но вы это знаете, доктор. Я много раз вам рассказывала. – Она остановилась, а затем резко сказала: – Но, может быть, этот джентльмен тоже доктор – специалист по заболеваниям мозга?
– Нет, нет. – Роуз принялся ее успокаивать, но когда он улыбнулся, я заметил, какими необычными были его клыкообразные зубы – и мне пришло на ум, что в этом человеке было что-то волчье. Он заговорил:
– Я подумал, вам интересно будет побеседовать с мистером Энстразером. Он немного знает Бельгию. И кое-что недавно слышал о вашем монастыре.
Она взглянула на меня. Легкая краска появилась на ее щеках.
– На самом деле ничего особенного, – поспешил я объяснить. – Но я позавчера обедал с одним моим другом, и он описал мне разрушенные стены монастыря.
– Значит, он был разрушен! – Слабое восклицание обращено было скорее к себе самой, чем к нам. Потом она опять взглянула на меня и спросила с некоторым колебанием:
– Скажите, мсье, рассказал ли вам друг, как – каким образом – был разрушен монастырь?
– Он был взорван, – ответил я и добавил: – Крестьяне боятся проходить мимо него ночью.
– Почему они боятся?
– Потому что на полуразрушенной стене сохранилась темная отметина. Она внушает им суеверный страх.
Женщина подалась вперед.
– Скажите мне, мсье, – скорей, скорей, – на что похож этот знак?
– У него очертания огромной собаки, – ответил я. – Крестьяне называют это пятно Гончей Смерти.
– Ох!
Душераздирающий вскрик сорвался с ее губ.
– Тогда, значит, это все правда. Все, что я вспоминала, – это правда. Это вовсе не мрачный ночной кошмар. Это было! Было!
– Что было, сестра? – спросил доктор, понизив голос.
Она решительно повернулась к нему.
– Я вспомнила. Там, на ступенях, я вспомнила. Я вспомнила, как все произошло. Я использовала силу, как мы обычно используем ее. Я стояла на ступенях алтаря и просила их не подходить ближе. Я просила их уйти с миром. Они не хотели слушать, они подошли, несмотря на мое предупреждение. И тогда… – Она наклонилась вперед и сделала странный жест. – И тогда я спустила на них Пса смерти…
Она откинулась в своем шезлонге, по ее телу пробежала дрожь, глаза закрылись.
Доктор поднялся, достал из шкафчика стакан, наполнил его наполовину водой, накапал несколько капель из бутылочки, которую вынул из кармана, и протянул ей.
– Выпейте это, – сказал он твердо.
Она повиновалась – механически, как мне показалось. Взгляд ее был отсутствующим, как будто она всматривалась в себя.
– Так, значит, все это правда, – сказала она. – Все. Город Кругов, Кристальный народ – все. Все это правда.
– Это только кажется, – сказал Роуз. Его голос был тихим и успокаивающим, он хотел ее подбодрить и не нарушать течения ее мыслей.
– Расскажите мне о городе, – попросил он. – О Городе Кругов, так, кажется, вы его назвали?
Она отвечала безразличным голосом, механически:
– Да, там было три круга. Первый – круг для избранных, второй – для жриц и внешний круг – для священников.
– А в центре?
Она глубоко вздохнула, и ее голос понизился до неописуемого благоговейного тона:
– Кристальный дворец…
Выдохнув эти слова, она поднесла правую руку ко лбу и пальцем начертала на нем какой-то знак.
Ее тело, казалось, окаменело, глаза закрылись, она слегка качнулась, затем внезапно рывком выпрямилась, как будто очнувшись.
– Что такое? – сказала она смущенно. – Что я сказала?
– Ничего, – успокоил Роуз. – Вы устали. Вам нужно отдохнуть. Мы оставим вас.
Она казалась немного удивленной, когда мы направились к выходу.
– Ну, – сказал Роуз, когда мы вышли. – Что вы думаете обо всем этом?
Он искоса бросил на меня быстрый взгляд.
– Я полагаю, ее сознание основательно расстроено, – медленно проговорил я.
– Похоже на то, что оно разрушено?
– Нет, я бы этого не сказал – по существу, она говорила ну просто на удивление убедительно. Когда ее слушаешь, создается впечатление, что она действительно делала то, о чем говорила, – творила великое чудо. Ее вера в то, что она его сотворила, кажется довольно искренней. Вот почему…
– Вот почему вы говорите, что ее сознание расстроено. Вероятно, именно так. Но теперь подойдем к делу с другой стороны. Предположим, что она действительно сотворила чудо – предположим, что именно она, лично, разрушила здание и уничтожила несколько сот человеческих жизней.
– Всего лишь усилием воли? – сказал я с улыбкой.
– Мне не хотелось бы представлять дело именно так. Но согласитесь, что один человек смог бы уничтожить целую толпу, нажав на кнопку, которая управляет минной системой.
– Да, но это делается при помощи техники.
– Правильно, при помощи техники, но которая, в сущности, обуздывает и контролирует естественные силы. Гроза и электростанция – в основе своей – одно и то же.
– Да, но, чтобы контролировать грозу, мы должны использовать механические средства.
Роуз улыбнулся.
– Теперь я собираюсь отклониться от темы. Существует субстанция, которая называется зимолюбкой. Она находится в природе в растительной форме. Но ее может получить человек синтетическим и химическим путем в лабораторных условиях.
– Да?
– Моя точка зрения заключается в том, что часто различными путями можно прийти к одинаковому результату. Предположим, наш путь – синтетический. Но возможен и другой. Экстраординарные результаты, достигнутые, например, индийскими факирами, нелегко объяснить. Вещи, которые мы называем сверхъестественными, не обязательно являются таковыми. Электрический фонарь дикарю показался бы сверхъестественным. Сверхъестественное – это всего-навсего естественное, законы которого еще не познаны.
– Вы так считаете? – спросил я зачарованно.
– Да, и я вовсе не исключаю возможности, что человеческое существо обладает способностью обрести безграничную разрушительную силу и использовать ее. Средства, при помощи которых это осуществляется, могут нам показаться сверхъестественными, хотя на самом деле они вовсе не являются таковыми.