Далее. Какие есть плюсы? Во-первых, я жив, и это – самое обнадеживающее на данный момент. Значит, для чего-то я и остальные присутствующие нужны, по крайней мере – пока. Во-вторых, я относительно цел. Задрав футболку, обнаружил несколько огромных желтых синяков. Странное дело: выглядели они так, словно им не меньше недели, а ведь били меня совсем недавно. Что ж, хотя бы со свойствами той силы, которую я так старательно приручал, окончательно разобрались. Не густо, но на безрыбье, как говорится…
С положительными моментами ясно, теперь переходим к щедро разбросанным отрицательным: я без малейшего понятия, что здесь происходит и зачем меня сюда притащили. Да еще вот так, без страха и сомнений, средь бела дня в центре большого города. Это может означать, что действуют люди (или демоны) не последней величины и влияния, способные замять подобную историю. А в век интернета и социальных сетей задача эта выглядит нетривиальной.
Ценой невероятных усилий и боли я все-таки смог порвать пластиковый хомут, связывавший ноги.
Настораживал и тот факт, что в помещении не так уж сильно пахло отходами жизнедеятельности. Не то чтобы я был поклонником нестандартных запахов, но туалетов, альтернативных вариантов в виде напольных унитазов или хотя бы ведер я не увидел. А это может значить, что людей здесь не держат подолгу. Или попросту не кормят и не поят, что, в общем-то, тоже не может продолжаться долго. Не слишком оптимистично, чего уж тут.
Побродил по тесной клетушке, размялся, еще раз осмотрел унылую картину вокруг и понял одно: остается лишь ждать и наблюдать за происходящим – только так я смогу выяснить, зачем меня сюда притащили и как мне избежать уготованной участи.
Каждый раз, читая в интернете истории заключенных, замечал похожие по смыслу фразы, сводившиеся к тому, что дни в тюрьме длятся бесконечно, а годы – мгновенно. Про годы я, конечно, судить не берусь, но про дни – очень метко сказано. Особенно нам, людям, привыкшим бездумно пялиться в телефон или компьютер, лишь только выдастся свободная минута. За прошедшее то ли часы, то ли сутки я посчитал точное количество прутьев решетки (тридцать четыре штуки), всех людей в зоне видимости (пять человек) и количество сексуальных партнеров Щербы (четыре с половиной девушки). Половина – потому что Натаха, по словам очевидца, лишь подразнила, не дав насладиться моментом, чем и завоевала его неуступчивое сердце. Признаться честно, я даже стал проявлять слабый интерес к историям парня, ввиду полного отсутствия других развлечений.
Пришла пора жажды и голода. Та шаурма, которую я с легкой руки отдал Шкету, теперь являлась мне во снах и наяву. А при мысли о запотевшей кружке пива или колы язык намертво прилипал к нёбу. Это только сидя в теплом офисном кресле нет-нет да и задумаешься о планах на жизнь, о развитии своего творческого потенциала и личностном росте, а когда лежишь на бетоне за решеткой – круг интересов сильно сужается.
Время от времени я погружался в подобие транса, пытаясь нащупать знакомую силу, но лишь чувствовал далекие ее отголоски, слабую пульсацию в кончиках пальцев. Видимо, она себя исчерпала. Щерба сказал, что синяка на лице у меня нет, а значит – свою функцию она выполнила. И то неплохо…
Примерно пару суток спустя к голоду и жажде присоединились апатия и страх. Тупо уставившись в потолок, я лежал на спине и думал о том, как долго еще выдержу подобное. Щерба уже ничего не говорил, а я теперь прекрасно понимал, почему остальные узники так себя ведут: они здесь уже не первый день и смекнули, что к чему.
Периодически приходил знакомый мужик с рыбьими глазами. Сохраняя обет молчания, неспешно прохаживался меж клетей, внимательно осматривая каждого из заключенных. Пару раз я пробовал взглянуть на него, используя жалкие остатки энергии, но ничего нового увидеть не сумел – всё те же черные жгуты, затейливыми узорами расходящиеся по коже. Лишь в последний его визит удалось разглядеть странное явление: при каждом его шаге в воздухе словно оставались уплотнения пепельной дымки, повторявшие его движения. Впрочем, я был сильно ослаблен и обезвожен, а взгляд расфокусирован, так что последнее запросто могло и померещиться. Хотя жизнь показывает, что иногда галлюцинации бывают правдивее самых реалистичных доводов…
А вечером того же дня, когда узенькое окошко под потолком озарилось закатными лучами, к нам пожаловали гости: четыре одинаковых с лица бритоголовых амбала в костюмах, в том числе знакомый «рыбий глаз», сопровождавшие низкорослого толстячка с чем-то вроде ошейника на шее. А позади неспешно вышагивал высокий мужчина со светлыми прилизанными волосами и голубыми глазами – он делал пометки в большой записной книжке, иногда покусывая колпачок ручки и разглядывая что-то на потолке. Мужичок в ошейнике постоянно спотыкался и тонким голоском просил о снисхождении, оглядываясь на блондина. Но тот словно не слышал.