Не успела приятная мысль проплыть в сознании, как случилось совершенно неожиданное: невидимые нити, удерживавшие сетха, порвались – легко, словно невесомая паутинка. Рейзин так и опешил. «Все-таки придется бежать», – молнией пронеслось в голове.
С обеих сторон к нему спешили уцелевшие бойцы – обгоревшие, в порванной и грязной одежде, но верные, словно псы. Однако разъяренный сетх всех опередил – стремительной тенью возник подле Рейзина – и так ударил наотмашь, что аввар отлетел на несколько метров. Внутренности скрутило от боли, с противным хрустом сломались ребра, во рту появился металлический привкус. А перед глазами застыло лицо ненавистного противника. Лицо, которое он не забудет никогда.
– Стреляйте по нему, идиоты! – корчась от боли, закричал аввар. – Никому не отходить! Окружите его и не дайте сбежать! Отвечать будете своими жизнями! Четвертый, седьмой, быстро в машину! – С трудом поднявшись на ноги, Геннадий Генрикович поспешил к автомобилю.
Он знал, что все оставшиеся бойцы не задержит сетха даже на минуту, но ему и не нужно было больше.
Прихрамывая и опираясь на плечо «четвертого», аввар добрался до авто, и они незамедлительно тронулись.
– Гони, гони, недоумок! Жми на газ!
Геннадия Генриковича вдавило в сиденье, как в самолете во время взлета. Ребра нещадно заболели, дыхание сперло от боли, а в душе липким комком грязи поселился страх. Оглянувшись, он увидел преследующего их демона. На мгновение им овладела паника, но через несколько секунд стало понятно, что догнать их у объятого пламенем чудовища не получится.
Глубоко вздохнув, он достал из кармана брюк чудом уцелевший телефон и набрал выученный наизусть номер.
– Алишер, – стараясь не выдавать волнения, проговорил Рейзин, – у меня тут небольшая проблемка. Нужно найти одного человека. Вернее – сетха.
***
Очнулся. Судя по тряске – в машине.
Сердце норовит выскочить из груди, всё тело горит, в ушах стоит оглушительный звон. И странное дело: безумно хочется спать. Отчего-то возникает ощущение, что заснуть сейчас – значит уже не проснуться. Панически сопротивляясь навалившейся апатии, силюсь разлепить глаза, но неразличимый шум в голове, словно шепот сотен голосов, усиливается, вводит в транс… и я сдаюсь безраздельно воцарившейся тьме…
Несколько секунд прохладной мглы – и сознание возвращается рывком, бьет по ушам набатом, ослепляя яркой вспышкой.
Наконец-то прихожу в себя. Лежу на животе, зарывшись лицом в песок. Сухой и горячий ветер треплет волосы, тело словно придавлено наковальней. С трудом разлепляю глаза и вижу вокруг бескрайние пески. Переворачиваюсь на спину и шумно вздыхаю. Пытаюсь собрать разбежавшиеся мысли в кучу, но получается с трудом. Что я помню? Последний миг – как вонзил нож в грудь лысого вертухая. Это я что же, человека, получается, убил? Но был ли он человеком – большой вопрос.
Небо сплошь затянуто светло-серыми тучами. Прямо надо мной, в зените, угадывается размытое пятнышко солнца. Куда меня занесло – выясним по ходу дела, а пока не мешало бы разобраться в ситуации в целом.
Одет я в какую-то грубую серую хламиду, от которой чешется всё тело. Ноги босые, голова пуста – в смысле без головного убора. До самого горизонта видны лишь песок да редкие унылые растения, напоминающие верблюжьи колючки, саксаул и другую пустынную флору. Но понятия, где именно нахожусь, – ни малейшего. Говорил мне отец – учи географию, пригодится. Как будто знал, что когда-нибудь неведомая сила забросит меня в необитаемую пустыню после того, как я зарежу демона.
Конечно, некоторые догадки о том, каким образом меня сюда занесло, присутствовали, и все они сводились к тому, как я хладнокровно убил одного лысого мужика. Было во всем происходящем что-то схожее с предыдущим моим приключением в избушке наедине с Еленой Вениаминовной. Тогда я тоже попал – непонятно, как и куда. Кто знает, что бы со мной стало, если б не Маришка… Авось и теперь выскочит откуда-нибудь из-под песка и спасет меня, многострадального? И ничуть не было бы стыдно, что девушка постоянно вытаскивает взрослого мужчину из различных бед: век равноправия полов на дворе, здоровый феминизм никому не помешает.
А пока делать нечего – побрел куда глаза глядят, зарываясь пальцами ног в горячий песок. Спустя несколько минут ходьбы обратил внимание на странную особенность местности: нигде не видно ни единого холмика, горы или оврага. Ровная, как блин, земля. Пустыни ведь такими не бывают, если я правильно помню, – обязательно должны быть дюны или овраги. Об оазисах и не мечтаю. Не видно и живности вокруг – признаться, через час бесцельной ходьбы я рад был бы увидеть даже скорпиона или тарантула. Ладно хоть солнце меняло свое положение, что позволяло худо-бедно ориентироваться и выдерживать одно направление.