– Ты убил его при изгнании. Если святоши об этом узнают – в лучшем случае не отправят под суд. Хочешь проверить?
– Нет-нет, меня и так всё устраивает, – подняв руку, поспешил согласиться я.
Хотя, если вспомнить, Плант с теми двумя тоже не особо миндальничал. Сложно тут всё…
– Госпожа Маришка, господин Шилов, – поочередно кивнув нам, на пути вырос здоровый детина с бритой головой и квадратной челюстью, – прошу следовать за мной. Вас желает видеть praepositus.
– Черт! – с досадой топнула ногой суккуб. – Пронюхали все-таки.
Некоторое время Маришка злобно буравила взглядом крепыша, но тот словно не видел никого перед собой и смотрел куда-то сквозь нас, ожидая ответа.
– Ладно, пошли, – выдавила из себя спутница, чуть заметно кивнув мне. Наверное, чтобы я не беспокоился о происходящем. Но я и так ни о чем не волновался – что плохого может произойти в месте, где раздают такие деньги скромным офисным работникам?
Лавируя в бесконечном потоке людей в сутанах, мы прошли до самого конца среднего коридора, до двери из красного дерева с надписью «Praepositus». Хоть убей, не вспомню, что это значит. Наш провожатый чуть заметно кивнул и замер статуей возле стены.
– При настоятеле веди себя пристойно, – покосившись на меня, сказала Маришка. – Незачем портить с ним отношения.
– Даже в мыслях не было! – отозвался я, нарисовав воображаемый крест на груди.
Кабинет настоятеля поразил своим аскетизмом – от предыдущего он отличался лишь надписью «Accomodativa», сложенной из золотистых выпуклых букв, красовавшихся на стене.
Сам настоятель, он же, как я уже понял, praepositus, оказался сухим мужичком лет семидесяти с кустистыми бровями и темно-коричневыми, почти черными глазами. Неприятный, цепкий взгляд словно рентгеном прошел сквозь меня.
– Salvete, господа, – улыбнулся он одними губами, – меня зовут отец Герман. Извиняюсь, что помешал вам, но не смог не воспользоваться случаем поприветствовать нового кровного гонителя. Никита Юрьевич, это честь для меня.
Признаться, не привык я общаться с людьми столь высокого ранга. Ума не приложу, какой именно величины персона передо мной, но интуиция подсказывает, что старикан точно не прост. Такой, наверное, на расстрел отправит и глазом не моргнет.
– Salvete, praepositus, – склонив голову, произнес я.
– Приятно видеть, что в наше время всё еще есть просвещенная молодежь, – настоятель подошел ко мне и по-простому хлопнул по плечу. – Но встреча у нас неформальная, обойдемся без условностей. Никита, – взяв оливку из пиалы на столе, обратился ко мне отец Герман, – что ты знаешь об иезуитах?
– Совсем немного, – почесав затылок, я посмотрел в потолок. – Католический орден, существующий несколько веков. Несете в массы веру и правильный уклад. Какой он, уклад этот, понятия не имею. Хотя в народе и поговаривают о некоей… двойственности ваших убеждений. А еще подозреваю, что никакие официальные данные не приблизили бы меня к пониманию того, чем на самом деле занимается орден.
– Именно! – закинул в рот очередную оливку настоятель. – Ты прав во всем, юноша. Мудрец лишь тот, кто понимает, что в жизни ничего не знает. Главная наша цель – копить и преумножать знания о демонах, дабы успешно противостоять им и следить за балансом сил. Видишь надпись над моей головой? – отец Герман поднял указательный палец. – Она обозначает приспособительную систему морали, ставшую основой нашего уклада. Много веков люди боролись с демонами любыми доступными способами, пытались их обуздать или даже подчинить. Но никто не достиг успехов, кроме нас. Мы не устраивали крестовых походов и аутодафе на площадях, совсем наоборот – проникнув во все слои общества, притворились, будто нас нет. Затихли, как кошки перед прыжком, – настоятель прошелся по комнате и сел в кресло, – и оттого нас невозможно победить. Орден везде. В каждой государственной и частной структуре, представляющей хоть какую-то ценность, есть наши ставленники или осведомители. Наши законы лоббируются по всему миру, а деньги не поддаются исчислению. И это не фигура речи! Признаться, и при желании я не смог бы обозначить границы нашей материальной базы, ведь многие подразделения засекречены настолько, что даже praepositi провинций не знают об их существовании.
– Неужели деньги и власть – единственное, что нужно для победы над демонами?
– А кто говорит о победе? – развел руками настоятель. – Демонов невозможно победить – с ними нужно договариваться. Каждый человек на улице – потенциальный демон. И я в том числе – быть может, уже завтра, посмотрев в зеркало, не узнаю собственных глаз. Но нечисть можно зажать в рамки, заставить их соблюдать закон. А некоторых – и работать на нас, – многозначительно добавил отец Герман, мазнув взглядом по суккубу.