– Это называется див-верси… див-верси-фи-ка-ция, – с трудом проговаривая слово по слогам, вещал я. – У них много всяких направлений, понимаешь? И наша компания, и бар. Так делают все москвичи – чтобы яйца, значит, в одну корзину не класть. Правила большого бизнеса, видишь ли!
– Осознал, принял, – кивнул Славка и медленно моргнул. – Но ты-то зачем там стал работать? А как же мы?
– Ты сам говорил, что у меня этой самой, как ее там… квалификации нет. Вот я и пробую себя в новом деле. Логично?
– Логично.
– Выпьем по этому поводу?
– Разумеется.
Мы чокнулись, выпили и некоторое время помолчали, задумавшись каждый о своем.
– Вячеслав, – сказал я, словно очнувшись ото сна, – покурить охота. Я открою окно?
– Ты чего, совсем разум потерял?! – замахал он руками. – Мамка заругает! Она же как бладхаунд – запах табака и через неделю учует. Нет уж, на улицу выйдем, так оно безопаснее будет.
На мгновение возникло желание высказать всё, что я думаю о подобных предосторожностях, но благоразумие победило, и мы молча спустились во двор.
Представлял он собой небольшой закуток, окруженный проржавевшими железными гаражами с протоптанными между ними дорожками: местное мужичье, регулярно устраивавшее здесь свои суаре после работы, не любило далеко ходить по естественным надобностям.
А в центре двора, над мятыми крышами гаражей и изломанными скамейками, возвышалась старая ветвистая черемуха, на которую не раз покушались местные власти, но боевитые пенсионеры неизменно отстаивали достопримечательность. Признаться, и мне дерево нравилось – мы со Славкой частенько сидели под ним теплыми летними ночами, напиваясь всякой гадостью и разговаривая обо всем на свете.
Вот и теперь, развалившись на скамье под полной бледной луной, Шольц рассказывал о своих безответных чувствах к Лере… как вдруг всё внутри меня сжалось, противно заскрежетало и оборвалось – в панике я вскочил, оглядываясь по сторонам, не в силах понять, откуда ждать беды. А она явилась отовсюду: по узким тропкам меж гаражей к нам приближались бесшумные тени, а в мигающем свете уличных фонарей в их глазах светились ненавистью черные вертикальные зрачки.
Рукой заткнув рот беззаботному Шольцу, я в панике пытался продумать дальнейшие действия, но измученный алкоголем и недосыпом мозг отказывался адекватно воспринимать реальность, отчего в голове пульсировала лишь одна бредовая мысль: достанется же мне от Ионы Давидовны, если Славки не будет дома по ее возвращении!
Глава 17
Их было четверо: трое разномастно одетых молодчиков, с осторожностью приближавшихся к нам с разных сторон, и низенький толстячок, стоявший чуть в стороне, – Артур собственной персоной.
– Взять его живьем. И второго прихватите за компанию – на месте разберемся, пригодится он нам или нет.
Высокий мужик в спортивном костюме, являвшийся, по-видимому, лидером троицы, молча кивнул и уверенно зашагал в мою сторону. Рослый, плечистый, с «ежиком» на голове, он выглядел бы обычным гопником, если б не проступившие на коже черные линии. Толстые и редкие изгибы свидетельствовали о невысоком ранге – я пока не научился как следует различать уровни силы, но кое-что уже понимал. Но нам за глаза хватит и такого противника – этот уж точно будет посильнее Артура (которого я избивал к тому же в невменяемом состоянии). Остальные двое внешне не отличались по силе, но оптимизма это не внушало – несмотря на тот факт, что сам Артур, судя по всему, в драке принимать участие не собирался. Аввар стоял под фонарем, ковырял в ухе и, похоже, ни на секунду не сомневался в исходе сражения. Не хотел, видимо, опять ко мне приближаться. А жаль! С ним я в первую очередь желал бы пообщаться.
Шольц, оглядевшись по сторонам, сообразил, что окружающие нас люди вряд ли пришли за сигаретами, и, обхватив ноги руками, замер статуей. Геройствовать он не собирался, и это обнадеживало.
– Беги при первой же возможности, – проговорил я на ухо другу, – в любое безопасное место. И не вздумай мне помогать! – выпучив глаза и повысив голос, добавил я. – Сам справлюсь, точно говорю.
– Тебя и драться в Москве обучили, что ли? – преодолев приступ паники, поинтересовался Шольц.
– Да. Заместитель директора должен уметь всё. А теперь – не мешай. И ляг под скамейку! – сказал я, брутально хмурясь и снисходительно оглядывая приближавшихся бойцов.
Не выказывать страх – уже половина победы. Наверное. Не совсем в этом уверен, но что еще остается?
Последнее, что я успел сделать перед стремительным рывком «ежика», – ткнул в телефоне вызов Маришки на быстром наборе и положил аппарат во внутренний карман пиджака – авось суккуб догадается, в чем дело, и найдет меня потом. Если это «потом» наступит.