Внезапно инкуб замер и поднял руку, призывая остановиться. Обернувшись к юноше, он приложил палец к губам, показал куда-то в сторону, затем опустился на землю и по-пластунски пополз к ближайшему неглубокому оврагу с торчавшими из песчаного обрыва корнями. Гоша с точностью повторил движения демона, стараясь не дышать, хотя и не понимал причины беспокойства.
Через некоторое время послышались голоса людей. В последнем Гоша, правда, не был уверен: так близко от покровителя Никифора можно встретить и демонов. Впрочем, с тем же успехом незнакомцами могли оказаться и безобидные грибники. Однако, когда он, вплотную прижавшись к склону оврага, смог расслышать их речь, всякие сомнения пропали.
– Мероприятие намечается нешуточное, раз сам praepositus изволил явиться.
– Не о том ты думаешь, брат. Наше дело – искать молокососа. За праздными разговорами можем упустить…
– Расслабься, брат. Весь лес обыскивается силами Ордена, даже милицию подключили. Никуда наш юннат не денется.
– Брат Герман говорит, что малец не так прост, как может показаться.
– Мнение Германа ничем не лучше нашего. Вот ежели поставят его над нами командовать – тогда и будем прислушиваться…
Голоса слишком отдалились, и Георгий уже не мог разобрать слов, хотя ему и хотелось бы узнать, чем закончится разговор.
– Не нравится мне всё это, – прошептал Никифор, тихонько поднимаясь с земли и отряхивая джинсы от песка.
– Почему иезуиты свободно ходят возле обиталища твоего патрона, Никифор?
– Хотел бы я знать, – несколько растерянно ответил тот, возобновляя шаг. – Но нам всё равно надо идти.
Георгий всё меньше понимал, что их ждет в конце, и оттого волнение нарастало. Неприятно кольнул и тот факт, что он всё же не ошибался: в Ордене его называют молокососом. Не то чтобы он не был согласен, но его еще родители учили, что обзываться – плохо. А просвещенным членам древнего ордена почему-то никто подобных вещей не привил.
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Гоша принялся придумывать обидные клички иезуитам… но не успел даже начать, как из-за старой корявой сосны вышел высокий бритоголовый человек в черном костюме с рыбьими, мутноватыми глазами.
– Привет, Никифор, – обратился он к инкубу с каменным лицом. – Вижу, ты привел мальчишку. Славно. Можешь передать его мне, я доставлю посылку шефу.
– Конечно, Богдан, – инкуб словно уменьшился в росте, заискивающе помахал рукой и отошел в сторону. – Берёг как зеницу ока – вел самыми безопасными путями.
– Я передам шефу, что ты старался, – с издевательской ухмылкой сказал мужчина. – А теперь уберись с глаз, слизняк.
– Конечно, Богдан, извини, – елейно пробормотал Никифор и картинно поклонился, освобождая дорогу к Гоше.
Юноша заметил черные переплетения силы на коже бритоголового, вертикальные зрачки того же цвета – и в испуге отступил на несколько шагов. Сетх! Демон ненависти, прислужник Сатанаэля!.. На Никифора, конечно, надеяться не стоит: против своих он не пойдет.
Собрав последние крохи отваги, юноша потянулся в карман за ритуальным ножиком, как вдруг увидел длинные тонкие пальцы с острыми когтями, сомкнувшиеся на шее сетха. Слитное, почти незаметное глазу движение – и голова Богдана с характерным хрустом повернулась чуть ли не на триста шестьдесят градусов. Сетх рухнул, словно срубленное дерево.
– Чего вылупился, червяк? – выпучив глаза, Никифор поманил Гошу рукой. – Может, чаю принести со сгущенкой? О погоде поговорим? Пошли давай!
А юноша завороженно всматривался в неподвижное тело, замершее на земле в неестественной позе.
– Не беспокойся за его бесценную жизнь. Он сильный сетх, очухается через пару часов. Нам больше и не надо.
Последние сорок минут инкуб и юноша шли, опасаясь любого шороха, то и дело прячась за стволы деревьев и прислушиваясь.
– Запомни: от тебя требуется лишь вонзить нож в сердце геспера. Не раздумывая, быстро и легко, как будто делаешь это каждый день. Далее – природа возьмет свое, разберешься. Жди, когда я подведу тебя к покровителю максимально близко, чтобы он даже подумать о защите не успел, иначе – провал. Я подмигну в наиболее подходящий момент – это будет наш условный сигнал.
Никифор говорил тихо, почти шепотом, хотя рядом не было никого, кроме стрекочущих сорок и суетливо прыгающих с ветки на ветку белок.
– Подошел, убил человека, ушел. Просто, как за хлебом сходить!
– Он давно уже не человек, что бы ты там ни думал. Молодой, не успевший еще набрать силу демон, может, и пережил бы изгнание, а этот в лучшем случае остался бы пускающим слюни овощем. Так что убийство будет ему же во благо.