И с литературой «все стало ясно», но с музыкой было куда как хуже. Потому что народ-то в массе своей в музыкальные издательства партитуры свои не присылал, и придуманные мелодии не бросался регистрировать в ВУОАП (а большинство людей вообще не знали о существовании такой организации), но все же к Лены действительно работали очень талантливые и весьма разносторонне подготовленные товарищи. И после того, как нескольких (на самом деле всего троих) они поймали на плагиате у зарубежных композиторов, остальные поняли (даже если кто-то и намеревался, хотя вроде по этой части народ был в основном кристально чист), что воровать все же нехорошо. Потому что наказание было даже не особенно и страшным: товарищей просто исключили из Союза композиторов. То есть внешне не страшным, а на деле это означало, что человек полностью лишался очень многочисленных льгот и очень выгодных заказов со стороны других «культурных учреждений». А главное — у них полностью пропадал смысл подавать свои творения на регистрацию в ВУОАП: по новому положению все произведения уличенных в плагиате творцов там проходили «полную экспертизу», которая могла тянуться до тех пор, пока творение не становилось «общественным достоянием», а до получения экспертного заключения произведение «особой охране» не подлежало…
Интересно вообще-то получилось: чтобы осуществить НЭП в культуре, оказалось достаточных убрать из этой культуры откровенных мошенников — и дальше порядок уже сам по себе поддерживался. А так как воры убирались весьма шумно, наплыва новых в культуру не произошло.
Но опять: я «культуру» начала расчищать для совсем другой цели, и в этом направлении результаты начали проявляться даже раньше, чем на культурном фронте реальные успехи проявились. В силу простой статистики среди пострадавших (и среди воров тоже) нашлось несколько многодетных матерей, и в прессе прошли интервью с пострадавшими писательницами, а так же в опубликованных постановлениях о наказании преступников пару раз проскользнули фразы о том, что «учитывая семейное положение, суд определил наказание ниже минимально определяемого законом» — и это внезапно многодетность изрядно популяризировало. В народе возникло мнение, что «товарищ Федорова, которая сама многодетная мать, всячески готова таким же многодетным помогать во всем» — и быть многодетной просто стало модным. Не то, чтобы все вот прям сразу бросились многодетить — однако Лена сказала, что на заседания судов почти каждая пятая подсудимая редакторша приходила уже в очень беременном виде.
Понятно, что на общую демографическую картину два десятка теток повлиять практически не могли — но уже то, что эти заседания показывали по телевизору, наводили женщин на мысль, что быть беременной — это нормально. И в чем-то даже красиво: все же теток в суд отнюдь не в тюремных робах приводили. В том числе и потому, что беременных даже не арестовывали, им вообще «домашний арест» назначали, а так как они знали, что их по телевизору показывать будут, то они специально перед этим прихорашивались. А так как они все же были «работниками культуры» и определенный вкус имели…
А с лета пошел и поток книг и фильмов со слегка завуалированной пропагандой семей с детьми, и я на этом «управлять культурой» уже перестала. То есть уже ее направила в нужное для страны русло — а как там дело дальше пойдет, мне и не особенно интересно уже стало: появилась уверенность, что пойдет оно в верном направлении. Да и «экономические отделы» Совмина (и ЦК партии) поддержку детства и материнства не забросили…
И особенно не забросили в плане обеспечения детям хорошего летнего отдыха. С весны семьдесят седьмого, после принятия соответствующей программы, началась массовая перестройки пионерских лагерей, в которых («по планам партии», конечно) к концу семьдесят восьмого все жилые и производственные здания предстояло заменить на капитальные. И мне удалось буквально «в последний момент» внести в планы небольшую поправку: эти здания должны были рассчитываться и на эксплуатацию в студеную зимнюю пору. Я выдвинула два замечания: в таком случае эти лагеря можно будет использовать и в осенние, зимние и весенние каникулы, а так же — когда дети все же в школы ходят — в качестве санаториев-профилакториев для взрослого населения. Петр Миронович мои предложения поддержал, но опять весьма своеобразно, под лозунгом «инициатива имеет инициатора»: все дополнительные затраты на обеспечения этого он просто возложил на КПТ.