Еще можно туда было пробраться через Гану — но там военные уже лет десять как свергли «относительно просоветского» президента, который теперь коротал свои дни как раз в Гвинее, из-за чего официальные отношения товарища Секу Туре с постоянно меняющимися правителями Ганы были довольно натянутыми. И вроде бы решения всех этих проблем не просматривалось.
Политического решения не просматривалось, но некоторые проблемы можно было решить и чисто экономическими путями. Та что я, после долгого, занявшего полный рабочий день (причем рабочий день в Пхеньяне, а не в Москве, так что разговор закончился далеко за полночь) т=с товарище Ким Ильсеном и товарищем Архиповым, решила, что «хуже уже не будет» и собралась посетить Париж. Там я уже неоднократно бывала (и в «прошлой жизни», и даже в этой сподобилась) и сам город мне вообще не понравился. Но некоторые пребывающие в столице не очень дружественной Франции французские граждане могли мне оказать в решении моих проблем существенную помощь. То есть был шанс, что окажут — но если не попробовать, то помощи я уж точно не дождусь.
А визит в любую заграницу чиновника моего ранга — это совсем не туристическая поездка, его требуется тщательно подготовить. Тем более, что я туда решила ехать именно с неофициальным визитом — а это предполагало подготовку не только через МИД, но и через торгпредство. Однако Николай Семенович очень серьезно простимулировал (от исходного значения слова «стимул») работников этих организаций — и в начале сентября я была готова. И готова была и «принимающая сторона», так что раним утром правительственный Ил-62 оторвался от взлетной полосы аэропорта «Внуково» и взял курс на французскую столицу…
Глава 23
Вообще-то я и так прекрасно знала, что банкиры — это существа, априори не имеющие ни совести, ни малейшей склонности к патриотизму, но все равно немного удивилась тому, как быстро мы пришли к «консенсусу». И они даже сделали вид, что не уловили мой намек на то, что и поставки запчастей к банковским компам могут внезапно прекратиться, и карточки платежные у них появился шанс как-то самостоятельно попробовать делать. А вот еще более легкий намек на то, что Союз, испытывая серьезные трудности с поставками какао-бобов, готов прилично вложиться в их выращивание в Латинской Америке, они восприняли исключительно серьезно и на обсуждение «необходимости столь больших трат без гарантированного результата» ушло часа два нашего общения. Ну а по вопросу «зачем вам нужна Верхняя Вольта» они сделали вид, что поверили моему ответу: я сказала, что в тамошнем климате с безумными перепадами между дневной и ночной температурой и постоянной нехваткой воду лучше всего отлаживать технику и тренировать людей для будущей постоянно действующей лунной станции.
Ну и практически гарантированные, причем весьма приличные, дополнительные свои прибыли они без внимания не оставили — и обратно в Москву я улетела в предвкушении радостных (для меня) перемен. Переговоры мы начали примерно в полдень двенадцатого сентября, тринадцатого французы — во избежание мистических неприятностей — взяли тайм-аут (а на самом деле его взяли на продумывание нужных для реализации всех проектов финансовых схем) и в среду четырнадцатого мы уже подписали все необходимые документы еще до шести вечера. И во всех этих документах Советский Союз, как одна из сторон контрактов, вообще не упоминался. Потому что, по мнению французских банкиров, правящий в Береге Слоновой Кости Уфуэ-Буаньи при упоминании СССР впадал в бешенство — а контракты все касались именно этой страны. Так что — по предложения президента банка Лионский Кредит — была учреждена совершенно французская компания (правда, полностью принадлежащая некой Федоровой Светлане), которая все оговоренные проекты и должна была вести. Довольно дорогие проекты, в частности, компания должна была всего за три года полностью электрифицировать железную дорогу от Абиджана (крупнейшего порта этой страны) до Уагадугу — столицы Верхней Вольты.
Именно по этой части я так долго и договаривалась с товарищем Кимом: «топливно-энергетическим» обеспечением нужных для этого электростанций должны были служить отходы сельского хозяйства (в основном отходы какао в Береге Слоновой Кости и отходы арахиса в Верхней Вольте). То есть для газовых биореакторов любые отходы годились, просто именно таких было больше всего. Да и то не сразу, предполагалось еще предварительно наладить переработку арахиса «на месте» и в продажу пускать уже очищенные орехи…
Французам это было выгодно, ведь они, контролируя больше восьмидесяти процентов производства какао в стране, при этом на транспортировке могли сэкономить раза в два, а еще они через свои банки «прокручивали» довольно приличные деньги, которыми вся программа финансировалась. Мне тоже было выгодно (как и всему Советскому Союзу), просто у нас выгода была пока что «отложенная». И — что оказалось для меня довольно неожиданным — это было выгодно и товарищу Киму: поставляя в Африку свои «биогазовые электростанции», он создавал (уже создал) довольно хорошую репутацию своей промышленности, а контракт с «французами» — о котором лягушатники в прессе все же сообщили, хотя особо и не акцентируя информацию о поставщике — послужил сигналом «можно», и КНДР еще до Нового года заключила пару десятков контрактов на такие электростанции со странами как раз Латинской Америки.