А пока займусь все же делами, которых меньше не стало. Особенно не стало по той простой причине, что пришлось в очередной раз полупроводниковую промышленность на новый уровень поднимать. Ведь ЛЭП постоянного тока сами себя не построят, а я все же смогла вникнуть в главную проблему создания инверторов: при пробое одного тиристора в цепи начиналась каскадная реакция выгорания остальных, так что нужно было разработать систему управления цепями, которая успевала бы цепи отключать практически мгновенно. Понятно, что имея компы, выполняющие уже сотни миллионов операций в секунду, это было вполне возможно обеспечить — но тут и программы управляющие требовалось разработать, и — что было, пожалуй, важнее — «воплотить» эти программы в виде полных автоматов. То есть нужно было разработать алгоритмы управления и под эти алгоритмы изготовить довольно сильноточные… все же микросхемы, так как такие схемы на дискретных элементах получатся слишком уж тормознутыми. А ведь для решения такой задачки вообще требовалось новые технологии придумать!
Слава богу, что по части проектирования управляющих автоматов я все еще знала уж не меньше большинства нынешних инженеров. Но когда заместитель председателя Совмина сам садится за проектирование, это выглядит как-то… неприлично. А с другой-то стороны кто, если не я это сделаю? То есть я точно знала, кто именно в КПТ этим займется, однако все же постановку задачи лучше меня… то есть в разумные сроки лучше вряд ли кто сделать сможет.
У Николая Семеновича уже пятеро замов было, так что если я на некоторое время «выпаду из управляющего контура», то ни каким серьезным проблемам это точно не приведет. Зато когда электричество с Ангары придет в Москву…
Ричард Швайкер с видимой невооруженным взглядом брезгливостью отодвинул папку с документами:
— Все ваши объяснения можете запихнуть себе в задницу, меня интересует один вопрос: когда челнок полетит?
— Именно этот вопрос я пришел обсудить, — с легкой усмешкой ответил ему Кларенс Сайвертсон, занимающий пост директора НАСА. — Рокетдин с двигателем вполне успешно справилась, хотя и перерасходовала почти полмиллиарда — но это проклятая инфляция…
— У нас инфляция с момента запуска программы составила процентов пятнадцать, а они в полтора раза…
— Я не буду спорить про инфляцию, хотя бензин на заправке возле моего дома подорожал уже больше чем на треть, хуже другое: корабль, изготовленный Роквеллом, не сможет поднять на орбиту больше пятнадцати тонн, а по последним расчетам один пуск обойдется нам более чем в пятьдесят миллионов. Насколько больше — я пока сказать не могу, но русские поднимают двадцать четыре тонны всего за шестнадцать с небольшим миллионов. А последний пуск, когда они подняли почти что сто сорок тонн, обошелся им…
— Я знаю. Но меня интересует ответ на самый простой вопрос: когда?
— Мы у себя полностью пересчитали планер и пришли к выводу, что достичь нужного — и уже объявлено всей стране — результата можно будет лишь после полной переделки планера. При этом нам придется немного укоротить грузовой отсек… примерно на три фута, еще кое-что поменять… не критично, но без этого мы просто не справимся. И на постройку нового планера — мы этот вопрос уже согласовали с Роквеллом — уйдет никак не менее двух с половиной лет, возможно и три года.
— А русские тем временем из космоса вообще не вылезают, у них постоянно две пилотируемых станции над нашими головами летают… уже три. Да над нашей страной уже весь мир смеется!
— Скоро снова две будут, они сообщили, что станцию «Алмаз-М1» они весной уже сведут с орбиты. Но ведь и мы в состоянии вывести туда свою станцию… у нас на хранении две лежит. И как минимум одну мы сможем запустить уже в начале марта.