Хотя об этом я особенно сильно не переживала, все же и люди имелись в руководстве страны, кому за это переживать по должности приходилось, и уже третий год именно детские учреждения в основной своей массе строились как раз за счет «внебюджетных фондов». Вообще-то закон, стимулирующий такое строительство, был еще товарищем Сталиным подписан: предприятиям до трех процентов разрешалось «добавлять к цене продукции» именно как расходы на «соцкультбыт» в виде накладных расходов, но раньше эти деньги тратились большей частью на обустройство пионерских лагерей, на санатории разные и, конечно же, на бесплатные (или профсоюзные, с огромной скидкой от реальной стоимости) путевки работникам с членам их семей. А товарищ Булганин успел выпустить постановление, в котором отдельно разрешалось эти деньги (размер отчисления при этом, правда, не увеличивался) использовать и в строительстве подсобных хозяйств. Причем «подсобными» считались теперь не только сельскохозяйственные предприятия, с которых продукты на заводы и фабрики поставлялись, но и предприятия по выпуску «местных строительных материалов».
Уже в шестьдесят девятом таких (именно «подсобных», то есть небольших) заводиков в стране заработало несколько сотен, а в нынешнем число их измерялось тысячами. Большей частью (примерно две трети) таких заводов делали силикатный кирпич (благо извести и песку в стране более чем хватало), почти треть выпускали кирпич керамический и почти полсотни производили разного рода облицовочные материалы — а цементная промышленность все «сверхплановые» стройки тоже без особых проблем обеспечивала.
Но главное по части «социального строительства» заключалась уже в другом: стройматериалы мало было изготовить, их еще и доставить на стройку требовалось — но вот как раз с грузовым автотранспортом в стране стало совсем уже хорошо. ЗиМ, сразу после того, как заводу резко сократили план по выпуску легковушек, ежегодно выпускал уже по двести пятьдесят тысяч грузовых машин из которых свыше тысячи были четырехтонными бортовыми, ЗиС — выдавал стране по двести тысяч «пятитонок» и (правда в небольшом количестве) семитонные грузовики. А в Комсомольске кроме легковых «Амуров» началось и производство небольших грузовичков-«полуторок», которые активно использовались уже в сельском строительстве. Так что на стройках материалов хватало, а заводы и фабрики ведь тоже грузовиками, как правило, обделены не были — и после «призыва» Пантелеймона Кондратьевича сами предприятия сосредоточились именно на строительстве яслей и детских садов.
Выстроить здания получалось довольно просто, а вот оборудовать их было несколько сложнее — но тут очень неплохо подсуетился дед Игнат: он в рамках своей уже «производственной программы» сумел договориться с товарищем Мао и теперь китайцы в больших количествах поставляли сделанную специально для детских садов мебель. Простенькую, из бамбука в основном — но очень дешевую, так что у заводов и фабрик денег на нее хватало.
А еще из Китая в те же сады и ясли поставлялась посуда, причем очень неплохая и весьма разнообразная. Когда я «первый раз была маленькая», мне запомнились в детских учреждениях большие алюминиевые кастрюли и алюминиевые же ложки с вилками, а теперь все кастрюли и миски (именно китайские) были металлическими эмалированными (и от советских они отличались тем, что ободок на этих сверкающих белых изделиях был не черным, а синим), а вот ложки и вилки в сады теперь шли исключительно из нержавейки. Ну а чашки и тарелки (в основном тоже китайские) туда отправлялись фаянсовые, и детям они очень нравились: китайцы их расписывали очень красиво. По-китайски расписывали, и на этой посуде в основном были нарисованы детишки (причем именно китайские), демонстрирующие счастливое свое детство. То есть чаще всего детишки на картинках что-то ели, но иногда и играли в игрушки (при этом хоть какая-то столовая посуда на картинках обязательно присутствовала так как даже играли эти детишки в «кухню») — но вот на это всем взрослым, включая меня, было вообще плевать: китайская столовая посуда стоила вчетверо меньше отечественной — и этот довод перевешивал все остальное.
Так что за «новых советских детей» я была спокойна — но все же не смогла не обратить внимание на то, что в крошечной Северной Корее по планам на семьдесят второй количество детских учреждений была запланировано построить почти столько же, сколько и во всем Союзе. Да, к нас все же была уже определенная «база», в нас-то относительно массовое строительство садов уже лет пятнадцать шло, но то, что собирался сотворить товарищ Ким, несколько настораживало. И не тем, что там столько строили, а тем, для кого это строилось: население страны уже перевалило за четырнадцать миллионов и минимум четыре из них были именно «детсадовского возраста». И уже сейчас и промышленность, и сельское хозяйство КНДР с огромным трудом обеспечивало малышню всем необходимым. Даже не обеспечивало, в Корею шли огромные поставки продовольствия из СССР и тех же тканей с посудой из Китая — и дети просто не голодали и ходили все же прилично одетыми. Но снижать темпы роста населения Ким явно не хотел, в Корее постоянно «совершенствовались законы о заботе о подрастающем поколении» — то есть всяких благ родителям обещалось все больше. А вот откуда эти блага товарищ Ким возьмет, было совершенно непонятно. С другой стороны, начиная с весны Корея вышла на сбалансированную торговлю с Советским Союзом. А в торговле и Китаем у Кима вообще был приличный профицит — но весь это профицит тратился на закупки всякого разного в других странах, так что финансовое состояние страны у меня лично вызывало серьезные опасения. Настолько серьезные, что я вызвала в Москву деда, чтобы с ним обсудить проблему. Точнее, постараться для себя прояснить, является ли это проблемой и если да, то как ее решать…