Когда Олегу Николаевичу пришел вызов из Москвы, он занимался арифметикой. Простой такой арифметикой: один квадратный километр польдера — это сейчас уже минимум пять, а чаще десять миллионов кубов грунта, который нужно перевезти с моря, а одна серийная самоходка за рейс переводит около пятисот кубометров. Ну да, сейчас в море уже этих самоходок бегает почти тысяча штук, то есть нужный объем они перевезут меньше чем за месяц даже если по одному рейсу в день будут делать, а ведь они чаще всего по два делают. А еще квадратный километр польдера — это два с половиной километра бетонированных каналов, а каждый метр такого канала — это примерно тридцать-сорок кубов бетона. Тяжелого шлакобетона — но ведь на километр польдера, выходит, этого бетона требуется чуть меньше двухсот тысяч тонн! До смешного дошло: в Корею весь шлак с металлургического завода в Известковой теперь отправлялся — но ведь и этого сильно не хватало! Потому что только напротив Нампо было запланировано польдеров выстроить около четырехсот квадратных километров, и не меньше напротив Чанпо, а всего в планах значилось без малого две тысячи километров польдеров! Да, их не сразу предполагалось создать, но даже при нынешних планах, в которых намечалось только в текущем году поднять из моря минимум сотню километров земель, картина выглядела на редкость печально и непонятно. Планы-то рисовать все горазды, а вот выполнять их…
С другой стороны все же определенные успехи уже были достигнуты, островок, на котором сейчас уже запускалась первая атомная станция, даже островом перестал быть: вокруг него уже почти восемь квадратных километров земли подняли так, что ее морем даже в самый сильный прилив не затапливало. То есть строго формально он все еще мог считаться островом: его от «большой земли» отделал вполне судоходный канал, но и через канал уже были прокинуты два шикарных моста. Но пока что тот польдер для сельского хозяйстве был непригоден, там еще грунт требовалось минимум на три метра поднять. То есть перевезти еще двадцать пять миллионов кубов, а так как там с каналами момент упустили в свое время, эти миллионы требовалось уже посуху возить.
Хорошо еще, что Ильсена удалось убедить не таскать там грун автомобилями: Союз просто не смог бы нужное количество дизтоплива поставить. И ведь Ильсен был не дураком, сам прекрасно понимал, во что такая поставка выльется — но вот дополнительных восемьсот гектаров полей в ситуации, когда в стране еды не хватает, его буквально лишали рассудка. Впрочем, все же не лишали, к голосу разума он прислушивался, и — что было важно — к голосу своего разума, то есть он и сам понимал, что лишних восемь тысяч тонн риса страну не спасут. Но это разово не спасут, а вот восемь тысяч тонн на долгие последующие годы…
Тем не менее корейцы (и по распоряжению Ильсена) просто выстроили на незаконченном польдере две пятиметровые насыпи, по одной уже прокинули узкоколейку и землю перевозили с помощью небольших электровозов на думпкарах (и то, и другое были уже отечественной постройки). А то, что грунт от железной дороги растаскивали поставленные Светланой Владимировной здоровенные японские бульдозеры… Объяснить корейцам, почему у них туда поставлена именно японская техника, было крайне непросто: ведь для них это выглядело примерно так же, как если бы в СССР после войны использовалась германская техника с огромными свастиками по бортам. Но после того, как уже Светлана Владимировна прислала в местную газету заметку, в которой она объясняла, что «бульдозеры можно считать трофейными» и вообще взятыми напрокат у СССР, возмущение корейцев удалось притушить. Временно, и уже корейские инженеры бросились разрабатывать отечественные бульдозеры. Милое, конечно, дело, вот только отечественные даже строить было негде: и заводов подходящих в стране не имелось, и людей, умеющих на таких заводах работать. Впрочем, с людьми как раз стало немного полегче –и тут заслугу товарища Кима отрицать было уже невозможно.