И примерно в это же время уровень технологий достиг того, что воспроизводство их стало делом исключительно дорогим. У СССР перед перестройкой средства на развитие были и мы как-то еще держались (хотя и под руководством откровенных идиотов и предателей), а когда денег не стало, то развитие у нас полностью остановилось. И, самое смешное, почти остановилось и у заокеанцев: они что-то новенькое изобретать еще могли, а вот изготовить это новенькое — уже нет. Сами не могли, из-за того, что для воплощения новых технологий требовалось технологическое оборудование, для производства которого нужно было оборудование, на порядки превышающее (по стоимости) возможности американских «высокотехнологичных» компаний — и тут уж «кто успел первым, тот и победил, причем окончательно».
А в этой жизни первой успела я. Особенно с телевизорами успела: в том мире, откуда я сюда перенеслась в тело Светы Федоровой, светодиодные панели во всем мире поначалу делали две люто конкурирующие друг с другом компании, ну еще несколько мелких, в основном на военных работающие. Но ведь никто не знал особо, что все оборудование для Самунга и LG изготавливала только одна компания, размещающаяся в Малайзии. И целиком принадлежащая континентальным китайцам — так что когда в Китае решили, что корейские панели обходятся им слишком дорого, то почти мгновенно и у себя наладили их производство, перекрыв, между прочим, объемы корейских производителей на порядок. Но корейцы даже вякать не стали по поводу, скажем, патентных прав или чего-то такого: они очень хорошо понимали, что китайцы могут, вообще не вздрогнув, их заводы оставить без оборудования. И я, по сути, поступила также, причем выставив наружу «отечественный аналог Самсунга». Очень удачно выставив: Телефункен выдал мне, причем действительно «под честное слово», на расширение производства сразу полтора миллиарда марок. И я честно им пообещала, что расширять на эти деньги я буду только производство панелей. Но вот о том, куда я эти панели сама ставить буду, мы не договаривались…
Глава 8
Год заканчивался очень удачно — и в производственном плане, и в финансовом. Да и в личном тоже: Сережа перестал на меня дуться. И с семьей проводила теперь я гораздо больше времени: с работы почти всегда в семь возвращалась… ну, в половину восьмого, у аж воскресенья всегда дома была! Почти всегда, уж по два воскресенья в месяц так точно. Мы с Николаем Александровичем как-то спонтанно очень ловко поделили обязанности: он на работу «по старой привычке» приходил в районе половины восьмого, проводил многочисленные (в основном селекторные) совещания, на которых рассматривалась рядовая «текучка», готовил материалы к совещаниям уже важным и требующим моего присутствия, в оперативном режиме «рулил» задачами как министерств, так и ведущих предприятий, почти всю «мелочевку» решал — а когда я в районе двух возвращалась из ЦПК, он в течение часа вводил меня в курс сегодняшних дел и отчитывался о проделанной утром работе — а я ему обозначала задачи на день грядущий. Часа в три он отправлялся домой (врачи ему просто больше работать уже запрещали), а я просто продолжала делать начатое товарище Булганиным. И в результате мы успевали вдвоем сделать гораздо больше, чем если бы мы целый день оба независимо друг от друга вкалывали — а тут даже вкалывать не приходилось: Николай Александрович, пользуясь своим опытом и автоитетом, иногда за минуты разруливал проблемы, на решение которым мне бы потребовалось потратить дни. Но и я, со своей стороны, пользуясь уже своими авторитетами и опытом, тоже многое успевала сделать даже до того, как другие понимали, в чем тут вообще дело. Так что времени на семью мне… не сказать, что хватало, но… да, хватало.
А еще я перестала выделяться в толпе своей «неземной красотой». Почти сразу после того, как по телевизору стали показывать тренировки «группы Свет», в женскую моду стремительно ворвались разнообразные штаны и брюки: я же специально для нас сшила такие, в которых можно было тренироваться, не сверкая исподним. А так как почти половину советской швейной промышленности составляли предприятия артельные, которые «сами решали, что им шить», магазины такой одеждой наполнились чуть ли не мгновенно. Да и не только женщины прониклись «духом космоса», сейчас половина школьников уже по улицам бегала в «космических скафандрах» в зимнее время и, что меня радовало больше всего, почти все они теперь не неудобные портфели с собой таскали, а очень даже практичные рюкзачки. А уж дошкольная малышня вся именно в «скафандрах» и ходила гулять, мне даже Оля (которая до сих пор занималась «швейным производством», сказала, что молодые мамашки чуть ли не скандалы устраивают, если на белых капюшонах детских комбинезонов в магазинах не обнаруживают красивой надписи красными буквами «СССР»…