То есть сначала мы с ним два дня разговаривали, уже вдвоем мою мысль обмусоливали. И когда оба пришли к выводу, что «может сработать», вместе пошли в гости к Павлу Анатольевичу. Товарищ Судоплатов нас выслушал, потом еще раз выслушал. Потом мы с ним еще три дня провели в спорах и обсуждениях — и он решил «рискнуть». То есть риск для него был действительно серьезный, но когда дед ему сказал, что «нужно еще раз все тщательно продумать», он ответил:
— Василий, мы и не из таких задниц вылезали, уж тебе бы не знать. Тогда нас сколько было, десятка полтора? И мы справились, а теперь у меня за спиной целое министерство. Так что… Светлана Владимировна, как я понимаю, вы со мной?
— А куда же без меня-то? Я думаю, что в качестве вашей дочери я очень даже неплохо смотреться буду. Петр Миронович нас, конечно же, потом с какашками съест…
— Уж кто-кто, а он точно не съест. Меня в крайнем случае в отставку отправит, но оно и пора бы, все же я давно уже не мальчик. А вас… если мы нигде не обкакаемся по-идиотски, то про вас мы ему вообще ничего говорить не станем. У нас в ведомстве много о чем никому не говорят…
Изабель с радостью встретила зашедшую к ней в гости школьную подругу. То есть среди всех одноклассников она Марию единственную теперь принимала всерьез: еще бы, за неполных пару лет та смогла наладить исключительно выгодный бизнес, продавая гринго вычислительные машины. И продавала она их уже сотнями тысяч в год, получая, по косвенным признакам, с каждой свыше сотни американских долларов чистой прибыли. То есть по налоговой декларации судя столько получала, и тратила прибыль она тоже весьма удачно: теперь только в Мехико у нее было три шикарных гостиницы, а еще она организовала специальную «Почтовую курьерскую службу», которая доставляла посылки и письма на дом получателю по всем Соединенным штатам, как Мексики, так и Америки. Что тоже приносило ей изрядный доход, и не только в качестве платы за курьерскую доставку: благодаря этой службе она и продажи вычислительных машин северянам увеличила чуть ли не втрое. Да и многие другие мексиканские компании заметно нарастили поставки своих товаров на Север — так что если получится с ней договориться и о подключении к этой системы и бизнеса самой Изабель…
Впрочем, сразу говорить о делах было просто неприлично, а вот вспомнить школьную молодость и просто отдохнуть за ни к чему не обязывающими разговорами было бы великолепно: не каждый день предоставляется такая возможность.
Однако Мария, похоже, решила правил вежливости не придерживаться:
— Бель, я к тебе сегодня по делу заехала. У меня один родственник… ну, Симон утверждает, что близкий родственник, хочет тебе предложить кое-что для тебя очень интересное. И я надеюсь, что у тебя на это дело денег все же хватит.
— Ты же знаешь, я никому никогда денег не суживаю и в разные предприятия не вступаю. Если дело, как ты говоришь, выгодное, то почему бы тебе самой в нем не поучаствовать?
— Если бы разговор шел о деньгах… ты права, я бы и сама могла довольно много ему просто так отдать. Но я же сказала, что дело не выгодное, а интересное, и интересное именно для тебя. Вот только чтобы оно выгорело, тебе придется арендовать — а лучше даже купить — самолет. И не какой-нибудь самолетик с пропеллером, а как минимум Боинг семьсот седьмой, а лучше даже семьсот сорок седьмой.
— Хм… ты думаешь, что у меня где-то в сумочке завалялись сорок миллионов долларов?
— Семьсот седьмой стоит всего десять, и, если у тебя в настоящий момент нет столько наличности, я могу тебе столько ссудить. И даже, пожалуй, сорок миллионов ссужу — но только если ты захочешь.
— Уже интересно. А зачем мне вообще самолет нужен?
— Чтобы летать в дальние страны. Например, в Грецию.
— И что я там забыла?
— Там, в Греции, у меня недавно был куплен небольшой островок. И на этом островке я принимаю — иногда принимаю — очень интересных гостей. А вот это наш как бы родственник попросил меня принять на Рождество нескольких своих приятелей.
— Ты пришла чтобы просто похвастаться? Я и сама зарабатываю денег… достаточно, чтобы уже никому не завидовать.
— Нет, я пришла сказать, что на это Рождество ко мне в гости прилетит один русский товарищ, совершенно инкогнито прилетит. И зовут этого товарища Павел Судоплатов.