И осталось лишь придумать, как мне незаметно для всех потратить в своей собственной стране почти миллиард рублей на изготовление кучи потребного оборудования. И если насчет рельсов для тамошних железных дорог все можно будет провести как своповые поставки из КНДР (а непосредственно их Кореи рельсы возить получалось уж очень накладно), то вот с карьерной техникой и химическим оборудованием для глиноземного завода такое провернуть было практически невозможно. Правда, получилось довольно просто отправить туда «дровяную» электростанцию мощностью в двадцать мегаватт: ее просто приобрела (за совершенно обычные американские деньги) сеньора Мария Эстрада. И даже подписала контракт на ввод ее в эксплуатацию, ну а то, что вводить ее надлежало именно в Гвинее, так кто их, капиталистов, поймет? Ну, захотелось ей так, а раз она за свои хотелки платит валютой, но и вопросов нет.
А электростанция была нужна срочно, ведь без энергии даже толком карьер обустроить невозможно. То есть возможно его обустроить совершенно бестолково: нагнать туда тех же самосвалов карьерных — но ведь нефти-то в Гвинее нет, придется туда и солярку для самосвалов танкерами гнать! И получится этот заморский боксит дороже отечественного чуть ли не в разы. А вот если там поставить электротягу (те же карьерные локомотивчики с думпкарами задействовать), то расходы на добычу сократятся более чем заметно. А ведь немцы в ГДР очень неплохие такие локомотивчики уже делают, и думпкары, и все прочее для карьера нужное…
Хорошо, что французы тоже очень неплохую банковскую сеть уже обустроили, и даже в Заокеанию линии проложить успели. Довольно низкоскоростные пока еще, но ее пропускной способности хватало и на финансовые транзакции, и даже на передачу голоса по защищенным протоколам. За «отдельные преференции» француские банкиры от своего Вашингтонского отделения прокинули линию и в советское посольство, так что обсудить с госпожой Луной поставки кое-чего вкусного в ГДР у меня получилось. Ну, обсудили и обсудили, однако за поставки нужно чем-то платить! Так что в марте у меня начались новые пляски с бубном, и громе всего стучать в бубен мне пришлось на строительстве нового автомоторного завода. Его — для будущих поставок моторов в Мексику — уже начали строить возле Богородска, а так как почти вне необходимое для производства моторов оборудование просто хранилось на складах ГАЗа, пуск завода вообще уже в июле был запланирован. Но я к этому пуску правильно подготовиться не успела: «партия и правительство» поставило передо мной новую задачу. Которую я сочла в принципе невыполнимой…
Глава 15
Сразу после Нового года я ненадолго слетала с дедом в Пхеньян: у него возникли некоторые «экономические разногласия на идеологической основе» с товарищем Кимом и он попросил меня разногласия эти как-то уладить. А так как КНДР мной рассматривалась как довольно серьезная «подпорка» в деле «развития национальной гвинейской промышленности», то я сочла вопрос достаточно важным для такого визита. И у меня даже мысли не возникло туда лететь, чтобы «объяснять Киму, в чем он неправ»: результаты его идеологии я сама видела и результаты мне очень нравились. Народ на самом деле искренне поддерживал политику партии, с огромным энтузиазмом старался «выполнить и перевыполнить» провозглашаемые Кимом планы и достичь «указанных партией» целей. Причем и планы, и цели Ильсеен не от балды выдавал, у него на это работала очень профессиональная и прекрасно организованная служба, совмещавшая функции советских Госплана, Госкомцен и Госснаба. Собственно, дед именно в этой структуре и работал, «на правах независимого отдела», хотя никакой реальной именно «независимости» там не было. Просто дед фактически руководил отделами, занимающимися транспортом, энергетикой и частично горнодобывающей промышленностью, а в качестве хобби еще и судостроение под себя «подгреб». Просто в Корее очень четко действовал принцип «кто везет, на том и едут» — но принцип этот имел не негативную коннотацию, а, если вникать в его суть, позволял человеку, делом доказавшему свои умения, брать на себя еще больше работы и самостоятельно принимать решения о том, как ее вести (и отвечать за нее, само собой).
Так что я летела в Пхеньян с острым желанием все же выяснить у товарища Кима, в чем конкретно состоят именно идеологические разногласия и попытаться найти удовлетворяющий всех компромисс между «идеологией» и экономикой. И когда мы летели (на «правительственном» Иле, всего лишь вдвоем в этом огромном самолете), как раз различные вопросы идеологии мы с дедом и обсуждали, благо никто нам не мешал. И как-то по ходу разговора речь зашла «о делах давно минувших дней»: я просто не удержалась и в ответ на какое-то замечание деда в адрес Кима ответила: