— В принципе, я в чем-то товарища Кима понимаю: он, как мне кажется, просто старается не допустить повторения той же ситуации, которая у нас случилась в пятьдесят третьем. Причем я почти уверена, что он и о том, что товарища Сталина именно убили, в курсе, и насчет Берии тоже знает куда как больше, чем простые люди даже у нас в СССР. Но если Иосиф Виссарионович ситуацию просчитать не смог, то это не повод и здесь ее не просчитывать. Опыт, даже негативный, всегда стоит учитывать.
— Вы, Светлана Владимировна, насчет товарища Сталина все же ошибаетесь. И то, что он вас тогда во все детали не посвятил… вы же еще совсем молодой были, а девочкам такие вещи действительно рассказывать не стоит.
— Но сейчас-то я уже давно не молодая девочка, и думать головой вроде умею.
— В этом-то я и не сомневаюсь, Иосиф Виссарионович хорошо умел выбирать именно людей думающих. А сейчас да, вы уже не девочка, и даже не простая советская женщина. Вы на себя такую ответственность взвалили… но вы в одном правы: чтобы принимать именно верные решения, нужно знать в том числе и подоплеку произошедших событий, хотя бы для того, чтобы не наступать на те же грабли дважды. А товарищ Сталин тогда все просчитал, просто одной мелочи не учел: того, что даже среди самых близких соратников может затесаться Иуда. Точнее, раз уж он и вас подготовил, и наши группы, он и это учел, просто не выяснил, кто именно возьмет на себя эту роль…
После этого разговора, который длился часа четыре, я свое мнение об Иосифе Виссарионовиче… не то, чтобы сильно поменяла, но все же немного изменила: теперь в моих глазах он стал еще более великим, что ли, государственным деятелем. Но все же приобретенная с годами (еще в «прошлой жизни») известная доля цинизма навела меня на довольно странные мысли: я теперь и товарища Кима начала считать более, что ли, мудрым, и даже сочла, что и действия того же Секу Туре абсолютно оправданы. В той части, когда он зачищал своих политических противников — и я даже изменила планируемое направление переговоров с Ильсеном. Не кардинально, но некоторое смещение определенных акцентов помогло нам очень быстро найти общий язык.
«Идеология» Ким Ильсена была простой: он считал, что крупные инвестиции в зарубежные страны в то время, когда в собственной стране очень многого не хватает, будут «аморальными», а еще он был искренне убежден, что развивать именно «экспортноориентированную» промышленность в корне неверно и страна в первую очередь должна удовлетворять собственные потребности. На худой конец — участвовать в «социалистическом разделении труда», но опять-таки для удовлетворения именно внутренних потребностей, и у меня серьезных аргументов против данных тезисов не было: я и сама точно так же считала. Но мне все же удалось его убедить в том, что вложения в Гвинею, которая пока лишь декларирует стремление к построению социализма у себя, на самом деле приведут к серьезному росту благосостояния корейского народа, и речь была не только про алюминий. Потому что «полуголодная» Гвинея могла северокорейцам дать и много дефицитных продуктов питания, но для этого нужно было в сельское хозяйство страны серьезно так вложиться. Но у Кореи было что вкладывать, а отдачу от вложений можно было уже в течение нескольких месяцев ощутить — и вот последнее оказалось для товарища Кима новостью: все же он просто был «морально не готов» к тому, что где-то не существует вообще такого понятия, как «сельскохозяйственный сезон». Но в конечном итоге мы обо всем договорились, и дед остался в Пхеньяне дальше заниматься своей работой, а я вернулась в Москву чтобы заниматься своей. И спокойно ей и занималась, примерно до восьмого марта, а перед праздником меня пригласил к себе Николай Семенович:
— Светик, тут было заседание ЦК, которое ты благополучно прогуляла, поэтому я вкратце доведу до тебя его решения. ЦК решил возобновить лунную программу и заняться организацией на Луне уже постоянно действующей станции. Но это — дело все же не особо быстрое, так что сначала нужно отладить надежную систему доставки туда и возвращения обратно на Землю наших космонавтов. Но так как и станция, и вся программа у нас будет строго коммунистической, возглавить этот процесс, причем лично возглавить, поручено тебе. Ты у нас и по ракетам специалист, и опыт полетов в космос какой-никакой имеешь. В общем, собирайся: к ноябрьским полетишь на Луну.
— Вы там у себя в ЦК что, все с ума посходили? Никуда я не полечу! Даже не надейтесь!