Кроме того, именно в Эфиопии уже получилось (силами корейцев главным образом) выстроить несколько относительно больших «газовых заводов». И особенно в районах, где трактора (именно недорогие) были больше всего востребованы, то есть где уже началось относительно массовое выращивание сахарного тростника. Почему-то почти везде жмых тростника тупо сжигался, но если этот жмых пропустить через биореактор, выгоды (чисто энергетической) можно было получить почти втрое больше. Просто потому, что жмых — он изначально мокрый, и если его сразу сжигать, то половина тепла тратилось на испарение воды. А еще в жмыхе оставалось немало сахара, который в качестве печного топлива был, скажем, не очень-то и хорош. Но если жмых дополнительно промыть (то есть еще больше намочить), то почти весь сахар из него вымывается (и отмывки можно и на производство спирта пустить), а совершенно мокрый жмых прекрасно жрут метановые микробы в реакторе. Ну а про то, что из реактора вылезает очень неплохое удобрение, уже и говорить не приходилось.
Не то, чтобы я была «самая умная»: при отжиме сока из тростника его все же несколько раз промывают водой, но примерно пятнадцать процентов сахара выжать все же не получается и он остается в багассе (то есть в выжимках). Которая при сжигании (имея после самого тщательного отжима влажность около пятидесяти процентов) имеет теплотворную способность в две с половиной тысячи килокалорий на килограмм. А получаемый из килограмма багассы метан дает (правда, примерно через месяц) уже чуть меньше десяти тысяч килокалорий. А еще — если сахар прессом отжать не выходит, его можно «переработать» с помощью других микробов на спирт, и в дополнение к метану из нее можно выделить еще и спирта чуть больше двадцати литров. И втрое больше спирта можно добыть уже из оставшейся после очистки сахара патоки, а оборудования для всех этих процессов относительно дешевое. Относительно, все же бродильные чаны из нержавейки — штука все же дорогая, поэтому эфиопы все оборудования для двух сахарных заводов заказали у французов, а бродильные чаны предпочти в СССР купить: у нас-то хрома добывалось чуть ли не больше, чем во всем остальном мире и цены на нержавейку были умеренными.
И в результате получилось так, что в Гвинее меня «обошел на повороте» товарищ Ким (на самом деле тут дед постарался): на новеньком заводе там наладили выпуск тракторов, которые в Гвинею и пошли. Не таких маленьких и дешевых, как в Цимлянске делались, и с полностью «газовыми» моторами — но Секу Туре остался ими очень доволен. Главным образом потому, что такие трактора для его госхозов оказались гораздо более удобными, причем исключительно потому, что для них меньше трактористов требовалось. Все же трактор с пятидесятисильным моторов успевает впятеро больше полей вспахать, чем двенадцатисильный — а с трактористами в обеих странах было пока очень неважно. И в Гвинее на тракторах пока что только корейцы и работали, а в Эфиопии все же нашлось немало своих водил, в основном из армии. Ну а то, что солдаты только автомобили прилично водить умели, было уже неважно, их вышло быстро переучить…
И в октябре африканцы начали подсчитывать «дополнительные урожаи», а я — «полученные бесплатно» заводы. И полученные «за гроши» прочие ништяки. Среди которых заметное количество кожаной обуви, производимой из импортных шкур: коровки в Эфиопии были хотя и мелкими и весьма худосочными, но шкуры у них оказались для советской обувной промышленности более чем подходящими. Но шкуры-то не только из Эфиопии шли: очень много кожи стала поставлять в СССР Аргентина. Страна, руководство которой было одним из наиболее упертых врагов Советского Союза — но с Мексикой у нее были в целом отношения приличные, и кожу своих коровок аргентинцы продавали сеньоре Луне — а куда та ее девала, их вообще не интересовало. А так как в Аргентине инфляция буквально бушевала, поставки этой кожи в СССР — даже после изрядной наценки со стороны мексиканки — шли по ценам раза в два ниже среднемировых.
А еще крайне дешево в СССР поставлялся бразильской кофе. Нафиг нам не нужный, мы и куда эфиопский деть, не знали — но в той же Европе было довольно много стран, где этот напиток пользовался определенной популярностью, так что получалось его с некоторой выгодой туда перепродавать. Выгода все же была не особо большой, но лишняя импортная денежка никогда мне лишней не казалась, а благодаря объемам этой торговли выручка уже много кому в нашей стране сильно нравилась. И особенно сильно она нравилась товарищу Первухину: мы уже вроде программу развития АЭС согласовали, и он был готов строить по пять-семь ядерных блоков в год (причем не считая «маленьких») — а вот товарищ Кротов пока что к намеченным рубежам по выпуску генерирующих мощностей не особо приблизился, и получилось только за счет поставок этого кофе в Западную Германию закупить там четыре турбоагрегата по пятьсот мегаватт. А за счет того, что французы тоже очень любили по утрам принять чашечку кофе с круасаном, и для одной гигаваттной станции был законтрактован мощнейший турбогенератор.