Я помнила, очень хорошо помнила, что качество индийских дженериков довольно часто оказывалось неудовлетворительным, и поэтому представители Минздрава на переговорах (с моей, естественно, подачи) очень тщательно обсуждали вопросы проверки этого качества и сертификации медикаментов в СССР. Но в конце концов договориться получилось, причем индусы согласились вообще за свой счет вытроить у нас несколько проверочных центров в трех специально выделенных «свободных таможенных зонах», так что некачественные препараты даже по документам не могли «попасть на территорию СССР». Еще дополнительно было оговорено, что советские контролеры получат доступ на фабрики, где препараты делаются, и будут следить за соблюдением техпроцессов. Очень полезная для нас опция: дженерики отличались от «оригиналов» тем, что именно техпроцессы (которые по индийским законам все же могли защищаться патентами) у индусов были «своими», отличными от запатентованных, и вот они уже под патентную защиту не попадали. Так что знакомство с достижениями индийских фармацевтов могло сильно облегчить налаживание производства очень нужных стране лекарств уже у нас. Не сразу, понятное дело, но все же это могло действительно нам существенно помочь. Ну а к тому, что руководителем отечественной «службы контроля» стала бабушка-сестра Оля, я была вообще непричастна: Оля очень успешно защитила докторскую диссертацию, считалась одним из ведущих советских фармакологов по части производства фармпрепаратов из «природных источников» и ее в Минздраве сами на эту должность назначили. Причем — это уже Лена проверила — те, кто сестренку назначал, и не подозревали о том, что она моя родственница, ведь Оля уже много лет вообще другую фамилию носила, да и жила и работала в какой-то приуральской Тмутаракани, что, по мнению работников отечественного минздрава, не «соответствовало положению сестры первого зампреда Совмина»…
В целом на решение проблемы с корейскими генераторами у меня ушло месяца два, из которых лично мне пришлось плотно поработать чуть меньше недели — и на этом я успокоилась. А вариант «поставить эти генераторы где-то в СССР» я даже не рассматривала: корейцы разработали совершенно «свою» электростанцию, на базе германской, и у СССР ничего похожего просто не встречалось. А если в Благовещенске пять блоков на одной станции корейские специалисты и могли бы обслуживать, то в других местах, где такой мощности не требовалось, блоки бы расставили поодиночке и их обслуживание вышло бы не особенно оперативным и слишком уж дорогим. Вдобавок, пятидесятимегаваттники не «вписывались» с «стандартную номенклатуру» советских ТЭЦ и для использования их в СССР нужно было бы еще долго думать, куда их воткнуть.
Китайцам такая сделка было выгодна, в том числе и «энергетически»: при поставке всего требуемого оборудования в течение полугода из СССР они могли достичь объемов производства на заводе в Дэяне порядка полутора гигаватт в год (вместо пятисот с небольшим мегаватт), нам тоже выгода была вполне ощутима, да и с обслуживанием копий советских установок даже своими силами проблем бы не возникло. Так что все остались вроде довольны…
Даже товарищ Ким довольным остался, хотя ему пришлось согласиться на неприятную (для корейцев) «мелкую доработку» производимого электрооборудования: на всех агрегатах были убраны (точнее, изначально не ставились, так как они еще только делались) любые намеки на то, что это будет именно корейской продукцией. И вообще на шильдиках было написано на английском (мелкими буквами) «Изготовлено по заказу компании…» и название компании было написано вообще индийскими буквами, а чуть пониже — в большими буквами, причем готическим шрифтом «Deutsches Patent» и длинный номер. На генераторе и на турбине номера были разные, но в надписях вообще-то все честно было написано, был такой патент для генератора (правда, еще довоенный и, конечно же, давно просроченный) на контактную группу, а на турбине был указан номер патента уже ГДРовский, на регулятор подачи пара, и заказчик указан был верно — но корейцам все равно было обидно. Без обид обошлись лишь корейские котельщики: на котле стояла честная надпись «Завод имени Рамзина»: товарищ Ким отдал должное советскому изобретателю надкритических прямоточников…
А перед самым Новым годом случилось два важных, на мой взгляд, события. Сначала в Москву из Мексики прилетел некий дон Педро, точнее, Педро Кастро (и Фиделю вообще не родственник, а директор автозавода Изабель Луны) с предложением расширить наше сотрудничество по автомобилям. С двумя предложениями: увеличить выпуска грузовиков в Мексике до пятидесяти тысяч в год и наладить там сборку уже легковых «Саврасок». И Бель была готова сразу оплатить (хоть деньгами, хоть любыми товарами из Латинской Америки) все оборудование для обеих заводов, причем авансом все оплатить, так что ее предложения выглядели крайне интересно.