Aндрей докуривал сигарету, когда дверь черного хода хлопнула и во дворе показался все-таки длинноволосый мужчина в майке Бэтмена.
Самоуверенный патлатый соглядатай так засмотрелся по сторонам, что совсем забыл о кустах. А в них-то Андрей уже стоял наготове, держа в руке пистолет, обернутый платком. Тюк - и длинноволосый мужчина мягко осел на асфальт. Андрей быстро осмотрелся. Даже если бы за ним и попытались наблюдать из-за занавески на заднем стекле, его последний жест должен был остаться для наблюдателей незамеченным.
Он оттащил тюкнутого соглядатая к открытому люку и осторожно опустил его туда - ногами вперед, словно усопшего. Топтун достиг дна с легким шумом, однако без всплеска. Похоже, сточных вод в этом месте не было. Не захлебнется, а запахи, можно и потерпеть, не смертельно. Рация последовала за топтуном, так же почти бесшумно. Крышка люка была быстро и аккуратно поставлена на место.
Внезапно он услышал позади себя какой-то шорох. Он повернулся так небрежно, как только мог, и увидел грузного мужчину лет пятидесяти, в брюках и куртке.
- Господин Шальнев, тихо произнес он, - я от доктора Гражинского. Он ждет вас.
Андрей кивнул, и показав мужчине жестом, чтобы тот шел впереди, проследовал за ним, на всякий случай сняв с предохранителя пистолет.
Миновав покупателей и выйдя из магазина, они сели на заднее сиденье припаркованного рядом "Ауди". За рулем сидел обритый наголо человек. На нем были парадные брюки и белая рубашка без галстука, длинные рукава которой были закатаны до локтей. В наплечной кобуре слева находился "ПМ".
- Насколько я понимаю, вы очень изобретательно справились с слежкой, - обернулся доктор Артур Гражинский. - Мне очень жаль, что мне пришлось подвергнуть вас таким проблемам. Давайте уедем отсюда побыстрее, чтобы поговорить в более спокойной обстановке.
Лысый водитель тут же завел мотор.
Перед высокими окнами в пустой комнате стояли старый диван, низкий стол и несколько разных стульев. У одной стены стояла кухонная плита, у другой-стол с деревянными стульями и "шкафы" из сложенных друг на друга деревянных ящиков. У другой стены стояли три кровати, матрасы лежали на деревянном полу.
Гражинский встал с одного из стульев, стоявших вокруг низкого столика и дивана, и подошел с другого конца комнаты. На нем был двубортный костюм без галстука, плащ распахнут. Костюм нуждался в чистке и глажке.
- Пожалуйста, подойдите и сядьте рядом.
Андрей последовал за Гражинским туда, где тот сидел в одиночестве. В комнате сильно пахло густым смолистым ароматом кофейных зерен, как будто сами стены впитали масло из собранных стручков и мешков, в которых они хранились. Голый деревянный пол местами блестел от десятков лет работы кладовщиков.
- Я называю их Василий и Иван, - сказал Гражинский о мужчинах, которые привели Андрея в комнату и теперь стояли за его спиной. Доктор улыбнулся при виде явно вымышленных имен. − Пожалуйста, давайте сядем и поговорим. Хотите кофе, господин Шальнев?
- Да, хотел бы, - ответил Андрей.
Гражинский сам подошел к кухонной плите, достал из деревянных ящиков две кофейные чашки и налил кофе из стоявшего на плите кофейника.
- Я не думаю, что вы рисковали своей жизнью, приехав сюда, чтобы увидеть нас, господин Шальнев, - сказал Гражинский, поднимая чашки и направляясь обратно к Андрею. - Но я могу заверить вас, что все мы сильно рисковали, чтобы прийти сюда и увидеть вас. - Он протянул одну из чашек Андрей. Чашки были большими, разномастными, каждая из них была выщерблена. Андрей взял предложенную ему чашку и поставил его на низкий деревянный столик.
Гражинский сел в одно из кресел с прямой спинкой напротив Андрея. Он скрестил ноги и поставил чашку на колено, держа ее одной рукой, а другой поглаживая бороду. Мгновение он смотрел на Андрея с выражением, которое выражало двойственность. Его узкие глаза казались почти восточными за плоскими линзами очков в проволочной оправе, усы и козлиная бородка были аккуратно подстрижены, черные волосы, с проседью, были причесаны и выглядели довольно элегантно. На самом деле он был очень красивым мужчиной.
- Я прошу прощения за то, что солгал вам вчера утром, - без предисловий сказал Гражинский. - Конечно, вы должны понимать, что я должен был быть осторожен.
- Я все больше начинаю понимать, - сказал Андрей.
По лицу Гражинского быстро пробежала тень неуверенности. Андрея это вполне устраивало. Он был рад, что кто-то, кроме него самого, испытывал чувство неопределенности.