Проблемы возникли там, где их никто не ждал. В канистре со спиртом, нашим топливом для горелки пароперегревателя, была неплотно закрыта пробка. И, конечно же, пошел запах. Не сказать, чтобы сильный, однако нашлись чуткие и охочие до этого дела люди. Канистру отыскали и аккуратно выкрали, не тронув более ничего. Обнаружили пропажу случайно, и хорошо, что за три дня до старта, а не позже. Однако вместо того, чтобы гулять по столице и любоваться видами, пришлось ехать куда-то на окраину, покупать топливо взамен украденного. Представить только: двадцать литров спирта! А учитывая, что люди порою пьют пока есть, что пить, то, скорее всего, вора уже и не найти.
Купить спирт проблемой не было. Проблемой было сохранить его хотя бы до начала гонки. Складывать вновь в сарай нельзя: поскольку дорожка разведана, никто не помешает тем же самым колдырям заглянуть ещё и ещё раз. Не караулить же по ночам, в самом деле! Решили держать опасную жидкость у себя в номере. А воришек-алкашей я решил наказать. Взял четверик того же спирта, это чуть меньше литра. На этикетке нарисовал череп с костями и написал: ЯД! И в бутыль добавил несколько кристаллов уже известного в аптеках фенолфталеина. Эту бутыль и оставил в сарае вместо похищенной канистры. Сопрут — пусть на себя пеняют.
И вот мы, уже закупившие всё необходимое и оставившие «яд» на складе без спешки катились по весеннему Питеру. Погода была на удивление пристойная. Свежий ветер с Невы раздул обычную для этого сезона хмарь, и под теплое весеннее солнышко выставили на открытую веранду одного из кафе несколько столиков. Гуляющая публика тут же этим воспользовалась: свободных мест было немного. Солидные господа с женами и детьми, молодые парочки, а вот за одним из столиков и вовсе сидит одинокая девушка.
Едва я её узнал, как «молния» тут же остановилась, будто вкопанная.
— Что случилось? — забеспокоился механик.
Но, проследив мой взгляд, успокоился: всего лишь Елизавета Петровна Огинская. Клейст глянул на меня и пробурчал:
— Идите к девушке. Я с канистрой доберусь на извозчике.
— Спасибо вам, Николай Генрихович! Крикнул я уже на бегу.
Огинская прихлёбывала чай, рядом с ней на столе стояло ещё два прибора.
— Добрый день, Елизавета Петровна.
Она подняла на меня глаза.
— Владимир Антонович? Какими судьбами?
— Не поверите, просто проезжал мимо и при виде вас нога сама нажала на тормоз. Вы здесь одна?
— Вовсе нет. Просто моим кузинам срочно потребовалось попудрить носики. Мне же это без надобности.
— Как здоровье вашего батюшки?
— В целом неплохо, но сегодня с утра ему нездоровится.
«Как же, нездоровится ему!» — язвительно подумал я. — «Поди, отсыпается после вчерашнего».
Вслух же сказал:
— Надеюсь, ничего страшного?
— Я тоже надеюсь.
В голосе девушки был слышен сарказм? Я даже не поверил.
— Елизавета Петровна, — продолжал я дозволенные речи. — с момента нашей первой встречи меня терзает жуткое любопытство. Не могли бы вы ответить на один мучающий меня вопрос?
— Я попробую, — лукаво улыбнулась она.
— Кто такая Степанида? Если честно, она мне представляется чем-то средним между фурией и гарпией.
Девушка звонко рассмеялась.
— Сегодня расскажу Степаниде, она до-олго будет хихикать. Степанида — это моя нянька. Маленькая сухонькая старушка, истинный божий одуванчик. Поехать без неё было невозможно: горничных у меня нет. Да и в обществе считается непристойным девушке путешествовать без дуэньи. Кроме того, у неё имеется замечательное свойство: она одна способна утихомирить моего батюшку, когда он раздухарится и примется всем талдычить про величие Огинских.
— Вы, кажется, не слишком уважительно относитесь к его страсти.
— Ах, — она взмахнула рукой. — я просто устала от этих вечных заявлений. По его мнению, я должна выйти замуж не иначе, как за князя. Но дворянам не нужна пусть и родовитая, но бесприданница. За купца же выходить мне, видите ли, невместно, хотя они совсем не против поменять деньги на титул.
Огинская загрустила. Я пустился было утешать её, но тут раздался быстрый топот и на веранду выбежали две девочки лет шестнадцати в нарядных кремовых платьях. По сравнению с ними Елизавета Петровна выглядела гувернанткой.
— Гляди, Катенька, — со смехом сказала одна из девочек. — Стоило нам отлучиться, как Лизон уже кокетничает с мужчиной.