– Когда мы летим?
– Через два дня, на «Аониде», – Риган потянулся к кнопке видеофона. – Я прямо сейчас забронирую места.
Когда Тина вышла на улицу, время близилось к полудню. Слепящее размытое солнце стояло в зените, но жара была вполне выносимая. Сверху Кеодос накрывал невидимый купол, который поглощал избыток тепла, – из-за него солнце и выглядело размытым. Тина неторопливо брела мимо белых островерхих зданий и ракун с длинными свисающими листьями. Ее занимал вопрос: если бы ей десять лет назад не удалось вырваться с Манокара – стала бы она такой же, как Гирта Нектал, или все-таки нет?
– …Нас со всех сторон окружает испорченный тоталитарный мир. Манокар – единственный островок в Галактике, на котором еще сохранились истинные ценности! Поэтому, – тут инструктор сделал многозначительную паузу, – вы должны быть очень осторожны. Вы – наш генофонд. Если кто-нибудь отстанет от группы, вас тут же похитят и зомбируют, будете потом лить горькие слезы! Запомните: все планеты, кроме Манокара – включая даже бедную поруганную Землю, которую мы должны посетить, чтобы поклониться праху наших далеких предков, – идут не по тому пути! В этом заключается трагедия человечества! Во всех мирах, кроме нашей родины, торжествуют враждебные нам силы, которые будут жадно тянуть к вам свои лапы!
Юные манокарки в одинаковых белых платьях и прикрывающих лица прозрачных белых вуалях слушали эту речь, напуганные и присмиревшие. Иные из них успели пожалеть о том, что ввязались в столь опасное мероприятие, как паломничество на Землю. А Тину переполняли радужные мечты: наконец-то она отделается от всего, что ей ненавистно, – начиная с этой осточертевшей вуали, из-за которой все вокруг словно тонуло в киселе. О Гирте Нектал она ничего не знала. Хотелось надеяться, что Гирта сбежала и теперь ждет ее на Земле, как договаривались.
После инструктора по безопасности взяла слово пожилая воспитательница:
– Вы должны поклониться праху своих предков, но еще вы должны сберечь себя и вернуться на родину неиспорченными! Мы, старшие, за вас отвечаем. К другой планете очень трудно приспособиться – если у кого-то закружится голова или возникнет вялое состояние, не удивляйтесь, это обычная реакция. Мы позаботимся о тех, кто почувствует себя плохо. Наша группа проведет на Земле только один день и полетит домой. Внешний мир очень опасен, но мы сумеем защитить вас! Есть только одна планета, свободная от скверны и тоталитаризма, – это наш Манокар, а все остальные погрязли в пороках и катятся в заслуженную пропасть. Радуйтесь, что вы родились на Манокаре!
Мужчина-инструктор тихонько вышел, и воспитательница откинула вуаль, открыв свое бледное морщинистое лицо.
– Помните о том, что вы – драгоценный генофонд Манокара! – продолжила она строгим голосом. – У вас есть великий долг – подарить своей родине новых граждан, поэтому с вами ничего не должно случиться. Мы будем вас охранять, но вы сами тоже следите друг за другом, чтобы кто-нибудь не потерялся. Враги Манокара будут подстерегать нашу группу за каждым углом!
Тина тихонько вздохнула и сменила позу. Она не хотела быть «генофондом Манокара», она хотела жить в ярком многообразном мире, о котором знала из книг и инопланетных телепрограмм. Завтра она сбежит.
Всю ночь она не могла уснуть, утром поела торопливо, без аппетита. Даже чай показался невкусным, и Тина отставила чашку, но воспитательница, внезапно возникшая рядом, настояла, чтоб она выпила все до последней капли. Тина пожала плечами, однако подчинилась: в конце концов, терпеть осталось совсем недолго. Девушки тихо переговаривались или чинно сидели, положив руки на колени – как и полагается благовоспитанным молодым манокаркам, чьи родители занимают высокое положение в обществе; воспитательница назойливо привязывалась к тем, кто еще не допил свой чай. Вскоре разговоры стихли, в салон вошел инструктор. Всех построили парами и вывели на поле космопорта, где ждал аэробус. Тина пыталась поймать ускользающую мысль: как будто она собиралась сделать сегодня что-то важное… такое, от чего зависит вся ее жизнь… Потом ей стало все равно.
Их куда-то везли, ярко светило теплое желтое солнце. Аэробус приземлился, паломниц вывели наружу. Зелено-голубой пейзаж, какой-то холм впереди. Кружилась голова. Инструктор велел встать на колени и поклониться холму, Тина вместе со всеми выполнила команду. У нее не осталось ни одной мысли, ни одного желания. Снова полет на аэробусе, космопорт, эскалатор корабля.
Всех развели по каютам. Как и три ее соседки, Тина сидела на койке, благовоспитанно сложив руки на коленях, и смотрела в одну точку перед собой. Понемногу у нее разболелась голова, а заодно вернулась способность думать. Видимо, в чай добавили какой-то наркотик, и она попалась! Хотя можно было заподозрить неладное, еще когда воспитательница так настойчиво уговаривала всех «ничего в чашках не оставлять, а то после пить захочется». В бессильной ярости Тина сжимала и разжимала кулаки.
Вечером девушек собрали в салоне.
– Плохо себя чувствуете? – заботливо осведомилась воспитательница. – Так всегда и бывает, если молодой неокрепший организм попадает на чужую планету. Не волнуйтесь, до завтра все пройдет. Мы поклонились праху наших предков и никого не потеряли, это самое главное. Но впереди у нас тяжелое испытание! Мы не полетим прямо на Манокар – нам придется совершить пересадку на Ниаре. Что-то в агентстве напутали с этими рейсами… Я надеюсь, что на Ниаре с нами ничего нехорошего не случится. Это страшная планета, средоточие скверны! Там на каждом шагу бегают негуманоиды! Ох, только бы добраться домой живыми… – старая женщина покачала головой, сокрушенно прижала к щекам ладони, и невозможно было понять, играет она заученную роль или на самом деле боится.
Тина ощутила слабый проблеск надежды: значит, у нее есть еще один шанс. Последний.
В Кеодосе Саймона ждало послание от шефа – две капсулы мейцана и записка:
«Саймон, не подведи! Ты знаешь, что тебя ждет, если ты нас подведешь. Пока я в тебя верю».
Скривившись, Саймон скомкал бумажку. Возникло искушение сразу же проглотить одну из капсул, но он сумел совладать с собой. Драгоценный наркотик понадобится потом, для осуществления плана. Зато, если Саймон оправдает ожидания «Перископа», у него будет много мейцана… Ради счастливого будущего можно потерпеть.
Ему удалось разузнать, в каком отеле остановилась Тина Хэдис, и на другой день, с утра пораньше, Саймон занял наблюдательный пост около подъезда, оформленного в виде друзы сиреневых кристаллов. «Ронокл» представлял собой сверкающую стеклянную пирамиду, к подножию которой прилепилось четыре таких друзы. Один из самых шикарных отелей в Кеодосе. Саймон не мог позволить себе снять здесь номер: две трети своих гонораров он получал натурой, в виде мейцановых капсул (мейцан – большая редкость и стоит бешеных денег); у него попросту не хватало средств на то, чтобы жить в таких заведениях, и это еще больше настроило его против Тины.
Наконец она появилась. На ней был потрепанный серый комбинезон с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, на запястье красовался черный браслет. Прическа выглядела так, словно над ней поработал пьяный и в придачу косой парикмахер. Невзирая на это, портье-незиец предупредительно распахнул перед киборгом дверь.
Саймон мысленно застонал. Ведь он собирался следить за ней и на тот случай, если Тина его заметит, придумал легенду: будто бы он впервые увидал ее на «Сиролле» и с тех пор романтически влюблен (черный браслет не помеха – пусть киборги не могли размножаться, многие из них сохраняли способность заниматься любовью и получать при этом удовольствие). Но только последний дурак поверит, что можно увлечься такой женщиной – непричесанной, неэлегантной! Тина примет его за манокарского шпиона и свернет ему шею. Или даже начнет пытать… Несмотря на жару, Саймон покрылся липким холодным потом: поскольку он не манокарский шпион, он при всем желании не сможет сообщить ей никаких государственных тайн, чтобы спасти свою жизнь!