— Добро, сделаем все по максимуму.
Глава 8
Гонки — зрелище, безусловно захватывающее. Но насколько интересно наблюдать за состязанием гонщиков, настолько же скучно смотреть за работой механика. Особенно, если смотрит человек, далекий от техники. Игнатьев поначалу крутился рядом со мной, пытался вникать в то, что я делаю, но занятие это ему быстро надоело, и он сбежал по своим журналистским делам. Появлялся вечером поглядеть на результат, оценить прогресс. Радовался, восторгался, увидев прикрученные к остову мобиля новые железяки, и снова убегал. Ну и ладно, работа без него лучше идет. Тем более, что мобиль оказался настолько запущенным, что время от времени я, не слишком стесняясь, материл и чертову железяку, и ее раздолбая-хозяина, не следившего за техникой.
Разборка мобиля, как бы тяжко она не шла, была все-таки довольно простым делом. А вот когда начался обратный процесс, тут я и застрял. Не то, чтобы работа совсем остановилась, но замедлилась капитально. За какую деталь ни возьмись — она либо изношена, либо деформирована, и обязательно заржавлена. Вот и приходилось прежде, чем прикрутить какую-нибудь железяку на место, счищать ржавчину, править, красить и смазывать, а то и делать новую. Хорошо еще, деталей сложной формы мало, и достаточно моих слесарных навыков, чтобы отпилить кусок нужного размера от подходящей железки и просверлить в нужных местах нужные отверстия.
Вообще говоря, в своем мире, у себя в гараже, я бы сделал все в сто раз быстрее. Но не стоит забывать, что здесь у меня не было ни электролобзика, ни болгарки, ни шлифмашинки, ни даже электрической дрели — только хардкор, только руками. Если честно, я не уверен, что в этом мире такие инструменты вообще существуют. Хотя электричество имеется, сам проверял.
Работа была нудная, грязная и тяжелая. Вечером приходилось тратить не меньше часа на то, чтобы отскрести себя, а в первую очередь — лицо и руки, от ржавой пыли, грязи и масла. Но зато результат был более, чем нагляден. Вот он, стоит посреди каретного сарая на деревянных чурбаках. Колеса устанавливать еще рано. Да и вообще мобиль сейчас совершенно не похож на то, что видят обыватели на улицах городов. Стоит крашеная суриком рама, к ней прикручены детали подвески — и все. Игнатьев, забегая на поглядеть, каждый раз смотрит недоверчиво, подходит, щупает и поражается: как так, внешне одно, а изнутри совсем другое. Снаружи красиво, а сними лакированые панельки — и откроется суть механизма: изгвазданные маслом железяки. Но хороший инженер или механик тем и отличается от пресловутого обывателя, что способен и в этом железе увидеть изящество и красоту.
На третий день дело дошло до самого интересного: парового двигателя. Ну сами посудите: колеса — они и в Африке колеса, такие же круглые. Подвеска этих самых колес устроена чуть иначе, но тоже понятна, да и прочие железки вполне сопоставимы. А вот двигатель — он как бы не самое главное в мобиле. Зачастую вокруг него и проектируется, а затем и строится вся конструкция. Общие представления о паровиках у меня имелись, оставалось погрузиться в конкретику.
Я с натугой поднял с пола тяжелую чугуняку и, кряхтя, взгромоздил ее на верстак. Общий вид агрегата удручал: грязнющий, весь покрытый почти что окаменевшей смесью пыли и масла. Внутри, судя по звуку, что-то болтается: не то открутилось, не то износилось. Пару часов я только чистил и отмывал мотор. Думаю, после этой операции вес его уменьшился как минимум наполовину. Еще пару часов откручивал все, что можно было открутить и раскладывал по верстаку. Собственно, деталей было на удивление немного. Оно и понятно: конструкция довольно примитивная, прямо как в учебнике. Ну а потом все просто: изношенное заменяем на новое, собираем и тащим к мобилю. Еще немного усилий, и сверкающий латунью и бронзой моторчик занял свое место. Прямо, хоть бери и поезжай. А главное, я прояснил для себя свой основной вопрос: почему пар. И настроение у меня настолько приподнялось, что, кажется, даже солнце ярче светить стало.
Вообще конструкция мобиля оказалась настолько архаичной, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Несущий кузов? Нет, не слышали. Даже завалящая вуаретка собрана на мощной и тяжелой железной раме. Конструкция двигателя тоже простейшая, примитивная. Одинарного расширения, двойного действия. Тормоза — рычаг, за который надо тянуть рукой. При этом тормозной башмак прижимается к ободу колеса и тормозит. Если у вас слабые руки, лучше не садитесь за руль, вы просто не сможете остановиться. Амортизаторы? Не знаем таких. Подвеска рессорная, жесткая и вместе с этим прыгучая. Одна радость — вполне привычный, хоть и очень тяжелый, руль и столь же привычная педаль, регулирующая подачу пара в цилиндр и, соответственно, скорость.