Василий Семенович зло выругался про себя на бывшего своего попутчика и тут же услышал, как незнакомый приятный баритон с каким-то нерусским акцентом совсем рядом от него произнес:
— Совершенно с вами согласен, Василий Семенович. Туда ему и дорога.
Бережковский от неожиданности вздрогнул и, повернув голову, увидел рядом на лавочке какого-то хорошо одетого незнакомца с пушкинскими бакенбардами, который смотрел куда-то напротив. Внутри у него тут же тревожно защемило. Он даже сначала совершенно не поверил своим немытым ушам, чтобы его, бомжа, и кто-то назвал уважительно по имени и отчеству. Он проследил глазами, куда смотрел незнакомец, и к своему величайшему удивлению и радости увидел вчерашнего пуделя, который, лежа под большим деревом на зеленом газоне, посматривал в их сторону. Бережковский от радости даже вскочил и, не обращая больше внимания на незнакомца, бросился со всех ног к собаке. Он гладил и обнимал пуделя и все время приговаривал:
— Жив, жив, умница, жив, хорошая собачка, жив, дружище! Ну, молодец, ну, молодчина, так ему и надо, паразиту немытому. — И множество других хороших слов в адрес пуделя и плохих в адрес Чинарика выпалил он эмоционально. И слезы радости заструились у него по не очень старому, но довольно небритому лицу.
Вернувшись, наконец-то, на лавочку, Бережковский в порыве нахлынувших чувств бросил сидевшему на ней гражданину:
— Такой хороший пес, ну просто умница. Понимаете, а один… нехороший человек вчера хотел… причинить ему большое зло. Но вот, понимаете, вроде бы этого и не получилось. Не знаю, чья уж это собака, но вижу, что второй день здесь под деревом кого-то дожидается. Должен вам признаться, что люблю я собак. Уж очень верные и умные твари. Уж какой бы ты ни был: бедный ли, богатый ли, умный ли, дурак, трезвый или пьяный… понимаете, а они всегда тебе верны и рады, если ты, конечно, для них не злыдень какой-нибудь там…
— Совершенно с вами согласен, Василий Семенович, — снова заговорил незнакомец. — Но вот, как видите, и хорошие собаки вдруг оказываются бездомными, и люди, вроде бы неплохие и добрые, почему-то тоже, — проговорил он философски и вдруг пристально взглянул в лицо Бережковскому: — А вы вот, интересно, почему оказались вдруг без дома и без семьи? Ведь, насколько я осведомлен, вы были учителем в школе? И хорошим учителем. И у вас была нормальная семья: любящие жена и дочка.
Бережковский глянул трагически на соседа по лавочке, и губы у него нервно задрожали, а глаза тут же заволокло прозрачной слезой.
Он очень внимательно посмотрел на незнакомца, громко шмыгнул носом и тихо спросил:
— А откуда, извините, вам известно мое имя и отчество? Мы с вами раньше… как будто бы не встречались?..
Незнакомец, глубоко вздохнув, поморщил лицо:
— О, мадонна! Ну, если я вам всю правду сейчас расскажу, то вы мне все равно ни за что не поверите… Ну, так скажем, знаю, да и все тут. Совершенно случайно. — Он немного покашлял в кулак. — Будет гораздо лучше, Василий Семенович, если вы мне о себе все-таки порасскажете. Но учтите, — стрельнул он карими глазами, — что я не из… милиции или какой-нибудь другой там строгой организации. Да и, откровенно говоря, лучше вам об этом и не знать. Это как с наукой, которую вы так прилежно преподавали, с историей: в книжках написано одно, второе и третье, а на самом деле пятое, а еще лучше, по-моему, так шестое…
Короче говоря, Бережковский Василий Семенович, ничего не утаивая, рассказал незнакомому гражданину про то, как он, лучший учитель истории школы, уважаемый всеми в городе человек в одночасье превратился в заурядного и никем не уважаемого бомжа — в человека без определенного места жительства. В человека, если можно так выразиться, с маленькой буквы.
— Так, значит, решили сделать благое для семьи дело, — задумчиво проговорил незнакомец, — улучшить жилищные условия, а в результате остались без ничего… Понятно, понятно. Все тот же жилищный вопрос, который давно и так надолго испортил людей… Очень знакомая история, Василий Семенович, и до боли известная картина. Да, смотрите-ка, в какую пренеприятнейшую историю вы сами-то вляпались! Рассчитывали на лучшие человеческие качества, а оказалось, что здорово в них, в этих самых-то людях, и ошиблись.