Кшиштоф усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на Виктора:
— Опять теория Алькатраса? Это у нас Виктор так все видит. Везде-то у него тюрьма, клетки и надзиратели.
— А что, не тюрьма, скажешь? — тут же буркнул Виктор, и Егор понял, что этот разговор у них ведется давно. — Сбежать нельзя, за что сослали — непонятно…
— Бунтарь-самоучка, — покачал головой Кшиштоф и безнадежно махнул рукой.
Они подошли к юрте, и вблизи оказалось, что она сделана из какого-то гибкого, но прочного материала, похожего на очень твердое желе.
— Это не хоган, конечно, — пояснил Кшиштоф, — хоган — это купол, где ты очнулся после транспортировки. Но мы все равно называем эти жилища хогами.
— Этот хог сегодня ночью появился, — сказал Виктор, — так мы обычно и понимаем, что скоро приедет новенький.
Хог был светло-серым с широкой желтой полосой внизу и таким же желтым кольцом на вершине. Внутри ничего не было видно, стены были непроницаемыми. Егор осторожно заглянул внутрь — и увидел, что изнутри стена хога похожа на мутное окно, через которое видно все, что снаружи.
— Располагайся, вспоминай, — Кшиштоф хлопнул ладонью по стене хога. — Первые три дня от тебя никто ничего не ждет, можешь ничего не делать, если не хочешь.
— А потом? — поинтересовался Егор, оглядывая окрестности за поселением.
— За три дня станет понятно, чем тебе нужно заниматься, — объяснил Виктор.
— И все-таки, — Егор повернулся к Кшиштофу, — за что мы здесь?
— А вот этого никто не помнит, — покачал головой тот. — Вообще никто. Ни я, ни кто-то другой у нас или у чужаков. Каждый только строит догадки, и у многих они очень… — он многозначительно посмотрел на Виктора — … своеобразные.
— Тюрьма это! Комфортабельная, — в который раз убежденно проговорил Виктор.
Кшиштоф привычно и устало улыбнулся:
— А мне вот кажется, что это какой-то шанс.
— Шанс на что? — спросил Егор.
Кшиштоф пожал плечами:
— Не знаю. Может, подумать над чем-то. Там, на Земле, мы захотели что-то изменить, но наше прошлое нам мешало. И сюда мы отправились по своей воле — и по своей же воле не захотели ничего помнить. Так мне кажется.
— Я бы вот очень хотел вспомнить и ничего не забывать, — с досадой возразил Виктор.
Гуманоид рядом печально засвистел.
Шаг 4. Чужие сны
Егор осмотрел свой хог: почти все пространство его нового жилища занимали набросанные одеяла, покрывала и подушки, небольшой то ли столик, то ли тумбочка, на которой стоял сосуд из серебристого металла, а рядом такая же серебристая чашка. В сосуде была жидкость — Егор принюхался, но запаха не было; зачерпнул чашкой, выпил — вода, прохладная и вкусная.
Он провалился в сон, как только прилег на ворох одеял и подушек, и проснулся лишь к вечеру. Ему снились разные события, места, которые он то узнавал, то нет, и во сне он понял, что все это случалось с ним там, на Земле.
Егор жадно напился воды и вышел из хога.
Закат здесь был красивым — фиолетовый, малиновый и ярко-желтый, а солнце оказалось двойным: теперь, на закате, это было видно. За светилом, садившимся за горизонт, виднелось еще одно, почти вполовину меньше, а значит, оно было гораздо дальше. При свете дня его почти не было видно.
Егор увидел у одного из шатров Виктора с его фиолетовым спутником и рядом с ними худенького китайца, они что-то ели из небольших плошек. Виктор махнул ему рукой и что-то сказал китайцу, тот нырнул в хог и через секунду вышел уже с двумя плошками, после чего компания направилась к нему.
— Знакомьтесь, Егор, — Виктор указал на Егора, — Бию, — и Виктор кивнул на китайца, который вблизи уже не казался Егору парнем, — хотя и девушкой его тоже было сложно назвать, скорее, человек неопределенного пола: шаровары, широкая свободная блузка, короткая стрижка, миловидное, вроде молодое лицо…
— Хорошего тебе! — улыбнулась Бию, и теперь сомнений не было: мелодичный высокий голос явно принадлежал девушке. Китаянка с улыбкой протянула Егору плошку, в которой было что-то вроде каши.