Андрюша, который сам был готов вот-вот расплакаться, сочувствуя дяде, возмутился:
- Это они виноваты! Не хотят играть со мной и булочками не делятся.
Всеслав дружелюбно похлопал ему по коленке и сказал:
- Дорогой мой, иногда я буду бить тебя. Еще чаще – кричать и ругаться. Но знай: это ради твоего же блага. Сейчас ты донельзя распущен, но пройдут дни, и мама тебя не узнает. – Он оглянулся через плечо на Марину. – А ты не узнаешь ее.
Мужчина помолчал немного и обернул взор к племяннику.
- Как бы громко я ни отчитывал тебя и как бы сильно ни хмурил брови, помни, что делаю я это из любви. – Он улыбнулся, и Андрюша подумал, что это, наверное, добрейший человек на свете. Мальчик впервые почувствовал семейную близость; он был под сильным впечатлением, и слова дяди представлялись ему самыми пылкими проявлениями ласки и нежности. – А знаешь, чем мы займемся завтра после церкви? – спросил Всеслав. Он уловил настроение ребенка и решил повысить градус его радости до предела. Последний даже дернулся всем телом в приятном возбуждении, разинув рот и уставившись на дядю. – Сначала мы отобедаем пиццей с газировкой, которых я куплю тебе столько, сколько ты никогда не съешь. – Мужчина говорил медленно, смакуя каждое слово, и загибал пальцы пропорционально планам. - Затем потопаем в цирк на зверушек и клоунов поглазеть. А вечером накроем богатый стол и закатим пирушку. Вы ведь с мамой Рождество Христово не праздновали? Не дело это, нужно исправить!
Андрюшу словно парализовало. Ему хотелось прыгать и кричать, но лишним движением он боялся разбудить себя или разозлить этим как-нибудь дядю (он не был уверен, происходит все это наяву или же ему снится, а потому одинаково боялся испортить и одно, и другое).
- А теперь главное, - заканчивал дядя. – Если за весь завтрашний день ты не получишь от меня ни одного замечания, я... – И не договорил. – А-а, что, заинтригован? Весь в нетерпении? – Он рукой взъерошил волосы на голове у мальчика, на что тот отозвался звонким смехом. – Если проявишь христианские послушание и усердие, как и подобает хорошему сыну и племяннику, я приглашу к нам в гости Дедушку Мороза! Слышишь, Андрейка? Теперь у тебя начнется самое настоящее детство! И все у нас будет хорошо.
От слов про Деда Мороза Андрюшу как током ударило. Улыбку мигом смахнуло с лица, брови сдвинулись: он вспомнил, в каком положении находится.
- Дядя, а можно с вами секретом поделиться? – вдруг шепнул Андрюша на ухо Всеславу.
- Конечно, можно, - так же шепотом отвечал тот.
- А вы никому не скажете?
- Не скажу.
- Мне подарок на Новый год уже подарили... Дед Мороз подарил. Настоящий!
- Это правда?
- Да. Он мне подарил волшебную шапку, которую мама выбросила, и кусочек карты, с помощью которой я смогу найти его.
Мужчина озадаченно сморщил лоб.
- Так шапка у тебя та от Деда Мороза? – переспросил он, подозревая обман и демонстрируя это интонацией.
- Да. Я не вру.
- Как же он мог подарить тебе что-то, если ты плохо вел себя весь год? – подыграл Всеслав тому, что счел фантазией племянника.
- А ему меня просто жалко стало, потому и подарил. Это он в письме написал.
Дядя недоверчиво ухмыльнулся, и мальчик соскочил с дивана.
- Да я вам сейчас кусочек карты покажу, и вы убедитесь! – сказал он и убежал в соседнюю комнату за портфелем.
Всеслав как-то странно покачал головой – не то довольный состоявшейся беседой, не то напротив - и заговорил с Мариной, которая наконец вошла и присела рядом:
- У него температура поднялась. Я дал ему лекарств и вроде сбил, - сообщил ей деверь, пересев к столу.
Та громко цокнула языком, махнула рукой, как если бы ей сообщили о сущей ерунде, на которую она не хотела бы тратить время разговора, и удовлетворенно резюмировала:
- После того, как ты побил его, он стал прежним.
- Нет. С ним правда что-то не то. К батюшке надо вести.
- Но он ведет себя нормально!
- Сейчас – да. Но все-таки слишком чудно он говорил в момент нашего знакомства. На ребенка совсем не похоже, в нем словно сидел кто-то. Подозрительно еще и то, что шапка, которую ты вынесла, настоящим Дедом Морозом была ему подарена. По крайней мере, так он мне нашептал.