- А бывает так, что она тебя бьет?
Снова кивок.
- Часто?
- Только когда я прошу кушать, - сказал он уже вслух.
Учительница заохала, поглаживая щеку, помолчала с полминуты и принялась искать телефон по карманам и на столе.
- А хочешь, чтобы все изменилось? Хочешь не плакать больше? – спросила она, поглядывая на него и продолжая перебирать книги с тетрадями. – Да где же он?
Ребенок как-то странно посмотрел на нее:
- А вы можете это сделать? – недоверчиво поинтересовался Кнопочкин.
- Могу. Сейчас я позвоню одной тете, она заберет тебя, и вы вместе поедете к твоей маме. После этого ты всегда будешь сытым, а твоя одежда чистой и без дырочек. Только вот... телефон найти не могу. – Вдруг она остановилась и шлепнула себя по лбу. – Точно, в сумке же оставила. Андрюша, принеси ее, пожалуйста, из учительской, а я пока доделаю тут кое-что.
Тот медленно встал со стула, не сводя с женщины глаз, затем невинно улыбнулся и потопал в учительскую.
Однако стоило ему отвернуться, Ирина Григорьевна схватила толстую энциклопедию со стола, ударила мальчику по голове что было сил, и он рухнул без сознания на пол.
Глава 2 - Сочинение на пять с плюсом
Трясущимися руками учительница подобрала ключи от класса, выпавшие у нее из кармана брюк в момент удара, и осторожно, на носочках подошла к двери. Выглянув и убедившись, что рядом никого, она нырнула обратно, вставила ключ в скважину и судорожно прокрутила несколько раз. Затем поправила рубашку, выдохнула и приступила к поискам.
Начала с рюкзака. Выпотрошив его и пересчитав каждую соринку, фрагмента карты она так и не нашла. Лишь пару конфет, хитро запрятанных в специально прорезанном кармашке глубоко на дне портфеля. Женщина раздраженно швырнула их в сторону, и переключилась на куртку. Она дотошно ощупала ее несколько раз, но не обнаружила ничего, кроме крошек печенья, которым еще месяц назад Андрея угостила девочка, отмечавшая свой День рождения.
Ирина Григорьевна уселась на парту и стала нервно постукивать по полу носком. Обрывок где-то здесь, мысленно рассуждала она. Пацан был сегодня и в столовой, и на улицу выбегал во время перемены. Выходит, кусок карты с собой таскал. Иначе бы умер: дальше одиннадцати метров отдаляться от него нельзя.
Учительница качнула головой – будто сама с собой согласилась – и ринулась к лежавшему ученику. Она обыскала его везде, где только возможно: и носки вывернула, и волосы пальцами разворошила, даже под языком посмотрела. Но фрагмента не было и там. Вывод напрашивался один: большую часть дня Кнопочкин действительно держал обрывок при себе, а ближе к концу уроков нашел для него укромное место. И определенно где-то снаружи класса: в соседнем кабинете, за батареями, под подоконником, да где угодно, но точно не здесь. Женщина знала это наверняка, поскольку весь день именно потому и не выходила отсюда. Начни Андрюша подозрительно присматриваться и копошиться у нее на виду, она бы уж точно заметила.
Нужно было выйти и исследовать окрестности. Однако Ирина Григорьевна небезосновательно опасалась делать это. У нее не было ни единого предположения, где мальчик мог организовать тайник, а значит, пришлось бы заглядывать в каждую щель. Назвать же эту затею здравой она бы не осмелилась: уборщицы уже принялись наводить порядок, и застань они ее за рысканьем в мусорных ведрах – объясниться было бы непросто. Им вообще нельзя было попадаться на глаза. И дверь следовало держать закрытой. Ибо их швабры пока не посещали ее класс, а надежно спрятать здесь целого ребенка смогла бы разве что шапка-невидимка. На секунду женщина пожалела, что не потянула диалог с мальчиком до тех пор, пока уборщицы не закончили свою работу. Но тут же прикинула: обычно они покидают школу только ближе к пяти часам, и было бы некстати, если бы сцена, в которой учительница до позднего вечера держит за партой измученного ученика, стала бы последним, что они видели перед уходом домой. Точно бы расчувствовались и потребовали отпустить беднягу.
Как же тогда поступить?
Минуты напряженного умственного труда не прошли даром, и она нашла выход. Ирина Григорьевна вспомнила про конфеты. Кнопочкин проговорился, что они дают возможность услышать все мысли человека. Их-то женщина и решила пустить в дело. Она подобрала волшебные сладости с пола и изучила их, но не обнаружила ничего примечательного, кроме сплошь черного фантика без единого рисунка или надписи. Затем достала из тумбочки скотч с телефоном, который ранее объявила забытым в учительской лишь для предлога заставить Андрюшу отвернуться, крепко заклеила ребенку рот, опустилась на стул, поставленный перед ним, и принялась ждать.