- Почему белое?! Где жилы?! - отрывисто прокричал Григорий и затряс у самого носа бедолаги бурой массой, схваченной с линии. - Ты его этим говном кормить хочешь?
Бедолага отрицательно покачал головой, и Григорий размазал массу по его лицу. Падающие комья пачкали одежду, походившую на мешок с прорезью для единственной руки. А Женька так и лежал, глядя снизу-вверх на всю эту сцену, не в силах даже сесть. Он отвел глаза и увидел под лентой того самого безногого, вероятно монтера-наладчика, методично крутившего гайки. Его грудь и руки были в засохших темных потеках, а подбородок под редкой щетиной блестел от пота. Раздалось шипение и на его лицо потекло черное густое дымящееся масло, но он не подал виду и даже не шелохнулся, а продолжал вращать гаечным ключом с методичностью заводной куклы. И по той секундной разнице между тем, как масло полилось бедолаге на лицо и с него на пол, Женька понял, что оно переполнило пустую глазницу. Раздался истошный крик. Женьку снова схватили за шиворот и волоком потащили по цеху, вернувшемуся к своей размеренной жизни. Крик не стихал, и Женька понял, что это кричит он сам не в силах отвести взгляд от наладчика. Тот словно прощаясь повернул голову Женьке вслед и из его глазницы по лицу потекла черная струйка, стекая небольшой лужицей на пол. С громким хлопком закрылась дверь, оставив за собой весь шум и лязг работающих механизмов.
Они оказались в узком темном коридоре, насквозь пропитанным затхлостью. Григорий протащил его с десяток шагов мимо узких полос тусклого желтого света, по которым угадывались двери. Наконец гигант на удивление бережно толкнул одну из дверей. За ней оказалась небольшая комната без окон, с узким столом и стулом, кушеткой и ветхой бумажной ширмой. Григорий небрежно бросил Женьку на кушетку и скомандовал: “Жди”, после чего вышел. Его тяжелые шаги удалялись назад к цеху. Женька сидел и не мигая смотрел на желтую лампочку. У него перед глазами стояло лицо монтера, ему казалось, что монтер хочет ему что-то сказать, но черная жижа залепила ему рот. В коридоре вновь послышались шаги, но теперь легкие и быстрые. Шаги приближались, и Женька медленно обвел взглядом комнату в поисках укрытия. Взгляд его остановился на ширме, но он не успел ничего сделать, как дверь распахнулась и в комнату ворвалась высокая и худая женщина в длинном халате, с разводами красных пятен на рукавах. На несколько секунд она застыла в дверях не мигая глядя на Женьку. Лицо у неё было в цвет халата, будто обескровлено, мягкие черты придавали сходство с сестрой милосердия с дореволюционных открыток. Закрыв дверь, она быстро подошла к нему и бегло осмотрела голову, ощупью переходя от ссадины к ссадине.
- Ранен? Что с тобой делали? - она говорила быстро, выпаливая каждый слог с энергией ружейного залпа.
- Он меня чем-то поил, - Несколько слов дались Женьке тяжело и для убедительности он указал на рот.
- Кто поил? Григорий? - Женька отрицательно помотал головой. - Плёшка? Плёшка поил? - он закивал и женщина, открыв ему рот посветила туда маленьким фонариком.
Затем она быстро ощупала его шею и каждую руку от плеч до кончиков пальцев.
- Не страшно, ожог небольшой. Пей много воды, если придется – вливай. Тебе нужно бежать. Как только сможешь. Через три часа будет проходить поезд, товарный, он замедляет ход у станции, это единственный шанс. В погоню они не бросятся. - Она внезапно замолкла и прислушалась. - Расскажи всем и вернись с милицией, с армией, с бандитами, с кем угодно, их надо остановить. Это нелюди. Григорий, он же мясник, он Пятаковых режет. Большими кусками режет, так, что те не помирают. До кости срезает. Это талант его такой. Брат его псарь. Он с собаками знается, говорит по-собачьи и урода своего тайком мясом подкармливает, хоть старик и запретил. Это он придумал варево своё в лужи лить, чтобы псы быстрее находили. Он и сам иногда охотится.
Она тараторила, глотая целые слова, Женька силился не упустить ничего, понимая, что она говорит что-то очень важное. Не прекращая говорить, она стянула с него рубашку и принялась рисовать черным фломастером пунктирные линии на руке, очерчивая контур совсем неспортивного бицепса. Женька беспристрастно следил за процессом, как за чем-то само собой разумеющимся.