- Поклонись, - раздался негромкий голос старика.
- Ч...что? - Женька только сейчас понял, что его трясет, от страха и напряжения.
Вместо ответа Григорий одним движением согнул его практически пополам, с головой окунув во тьму. Ему показалось что в наступившей тишине, как муравей в янтаре, застыло само время. И тут у своей головы он услышал едва различимый шелест. Женька похолодел и замер. Шелест раздался снова и к нему примешался ещё один звук - сдавленный, тихий стон. Женька понял, что слышит дыхание. Не помня себя, он закричал от ужаса и бросился назад. Григорий схватил его за руку и потащил к лавкам. Раздался страшный грохот и старик, взяв фонарь со стола, за которым читал побежал вглубь, рассеивая темноту перед собой. В тусклом белом свечении Женька наконец увидел его: человек, больше похожий на иссохшую мумию полулежал на койке беспорядочно размахивая тонкой сухой рукой. Лицо его, было покрыто сетью трещин вокруг темных глазниц, как разбитое стекло. Рот то и дело открывался в нервном навязчивом движении, стуча зубами, словно пытаясь что-то прожевать. Старик пытался уложить его в кровать, обняв свободной рукой, и снова с грохотом задел что-то на полу.
- Да помогите, идиоты! - крикнул старик и Григорий с Власием тут же бросились к нему, оставив Женьку одного.
И Женька, не помня себя побежал. Он выскочил в темный коридор и опрометью бросился туда, где как он помнил, должна быть лестница. Она оказалось чуть ближе, чем ожидалось, и он с грохотом кубарем скатился вниз, пересчитав ребрами все ступеньки. Он даже не обратил внимание на боль во всем теле, просто поднялся и изо всех сил побежал дальше. Где-то наверху послышались крики, топот и грохот дверей. Женька выбежал в коридор и понесся мимо дверей к цеху, в надежде пробраться к выходу незамеченным в рабочей суете. Но в темноте и спешке он не заметил, что спустился ниже ещё на один этаж. Он подбежал к спасительной двери в конце коридора, даже не поняв, что сама дверь другая, деревянная и очень старая. Он изо всех сих рванул за ручку, старое дерево жалостно заскрипело и неохотно поддалось, открывая небольшую щель. Женька, царапая лицо и оголенные плечи протиснулся внутрь, где его снова встретила непроглядная тьма и невыносимая вонь. Он снова помчался вперед, но не сделав и десяти шагов на всем ходу впечатался во что-то твердое, покрытое тонким мягким слоем чего-то непонятного, как если бы валун обшили поролоном. Удар вышел сильным, и тупая пульсирующая боль потекла ото лба к затылку. На секунду растерявшись, он пошел вдоль преграды, шаря руками по поверхности. Пройдя несколько шагов, он наткнулся на ступени и рванул наверх. Лестница была деревянной и очень старой, некоторые ступени совсем прогнили и несколько раз он проваливался по пояс сквозь древесную труху. Но он и не думал останавливаться и, повисая на тонких перилах, снова подтягивался и снова шел, понимая подкоркой, что это его единственный шанс на побег. В коридоре нарастал шум погони.
Женька с удвоенной скоростью стал карабкаться уже на четвереньках. Ступени кончились, и он продолжил ползти по деревянному помосту. Дверь внизу с треском распахнулась, и Женька лег всем телом вжимаясь в грубое дерево.
- Брат просил меня насытить тобой его творение, - Голос Григория раскатами пронесся по помещению. - Я хотел, чтобы ты узрел, как тебя становится меньше, - он сделал несколько тяжелых, уверенных шагов и раздался щелчок. - А вот старик, он рассердился всерьез.
Под потолком натужно гудя заморгали желтыми точками разгорающиеся лампы. Женька продолжил ползти, стараясь не издать ни звука. Свет разливался медленно, наполняя пространство желтым маревом. Внизу снова послышались тяжелые шаги. Женьке показалось, что они удаляются, и, решив осмотреться, он осторожно поднял голову. Вдруг у него перехватило дыхание, а руки стали непослушными, ватными как во сне. Немигающими глазами полными ужаса, он смотрел на колоссальных размеров человеческую стопу. Мертвенно бледного, почти серого цвета. Её можно было принять за искусно созданную скульптуру, если бы не красные бугры по видимому краю среза. Размеры её были так велики, что в этом зале, величиной с небольшой ангар, ей едва хватило места.
Женька понял, что несколько минут назад он на всей скорости влетел...в палец. Ошеломленный зрелищем, он поднялся во весь рост и увидел, что помост, на котором он стоит, чуть поодаль заканчивается небольшой площадкой на высоте чуть выше пятки. На уровне рассеченного сухожилия с полосами багровых струпьев. На самой площадке валялись инструменты: пилы, молоты, сверла, канистры и что-то ещё, что не удалось разглядеть. Он повернулся в другую сторону и взглядом остановился на Григории, который макушкой едва доставал до ногтя на среднем пальце.