Выбрать главу

Введение

В истории, несомненно, найдется мало примеров столь глубоких и обширных преобразований, осуществленных за такое короткое время и настолько успешно благодаря полному согласию между властью и народом.

Чтобы преуспеть в этом начинании и добиться плодов трудов своих, необходимо было соединение двух условий.

Во-первых, абсолютная и полная поддержка всех интеллектуальных, нравственных и материальных сил страны.

Во-вторых, прохождение времени, без коего ничего не может утвердиться надолго.

Из записки министра иностранных дел Российской империи А. М. Горчакова императору Александру II «О внешней политике России с 1856 по 1867 год»

Дождливым осенним днем 1997 года по территории Свято-Троице-Сергиевой пустыни, что расположена по дороге на Петергоф, проследовала скромная похоронная процессия. У археологического раскопа, в глубине которого виднелись три старинных захоронения, монахи Пустыни Николай и Игнатий произнесли заупокойную молитву. Гроб с находящимися в нем останками после отпевания по православному канону был предан земле. Небольшая группа находившихся здесь российских дипломатов возложила цветы…

Так завершился еще один — посмертный — этап в судьбе выдающегося российского дипломата и государственного деятеля Александра Михайловича Горчакова.

В 1996 году, в ходе сопоставления архивных данных, после проведения археологических изысканий и антропологических исследований было установлено место захоронения, найдены и идентифицированы останки человека, могила которого, казалось бы, затерялась навсегда.

Сама Пустынь, исковерканная временем, от прежнего великолепия сохранила лишь внешний периметр. От сотворенных великими зодчими храмов не осталось и следа. Был целиком срыт с лица земли некрополь выдающихся людей того времени — памятник элите российского общества конца XVIII–XIX веков. (Из 567 именных захоронений оказалось возможным установить лишь три: основателя Пустыни отца Варлаама, принца Ольденбургского и архитектора Штакеншнейдера.) На месте некрополя были разбиты площадь и сквер для построений, занятий и прогулок курсантов поселенной здесь школы милиции.

А более века назад, 14 апреля 1883 года, здесь величественно возвышались храм в честь основателя Пустыни и церковь ее попечительницы — Святой Зинаиды. Пустынь отстраивали выдающиеся архитекторы — Растрелли, Боссе, Горностаев, Парланд, Штакеншнейдер. Долгие годы это место почиталось святым. Жизнь здесь шла в непрерывной молитве по упокоившимся людским душам… Пустынь была прибежищем для монахов и обездоленных верующих, а кладбище Пустыни — последним пристанищем для членов именитых российских фамилий. Здесь находились склепы потомков Суворова, Кутузова, Нарышкиных, Зубовых, Голицыных, Кочубеев, Кушелевых, Толстых, Юсуповых…[1]

В тот день 1883 года сановный Петербург, дипломатический корпус, разночинная общественность собрались на прощальной панихиде по выдающемуся человеку своего времени. Гроб с его телом был доставлен из Баден-Бадена, где и скончался находившийся там на излечении князь Горчаков.

На печальное событие можно было прочесть такие отклики: «На политическом горизонте Европы погасла звезда первой величины. Скончался канцлер Русской империи князь Александр Михайлович Горчаков, более четверти века руководивший внешней политикой России. Каково бы ни было мнение об этой политике у дипломатии и общества, покойный, во всяком случае, принадлежал к числу передовых, выдающихся личностей последнего времени. Заслуги его в деле служения отечеству — неоспоримы, дарования — несомненны. На дипломатическом поприще он обнаружил редкое умение если не управлять обстоятельствами, то справляться с ними. Как человек, он был в высшей степени симпатичен, привлекал всех своим обращением, любезностью, остроумием и почти не имел врагов даже между дипломатами государств, неприязненно расположенных к его отечеству. Россия преклонялась перед своим канцлером и его «русской политикой»; Австрия осыпала его похвалами, канцлер соседней империи называл его своим другом, хотя не совсем по-дружески отнесся к нему на Берлинском конгрессе; Франция отзывалась о нем с полным сочувствием; Италия прислала ему знаки высшей степени своих орденов, даваемых в редких случаях; Испания сделала его грандом первой степени; Англия, от имени органа большинства образованного мнения, газеты «Тайме», заявила, что смерть князя Горчакова образует в среде интеллектуальных интересов «брешь, подобную той, которую нанесло бы нашим привязанностям удаление друга»…

Князь Горчаков был крупным явлением в общеевропейской жизни — в этом не может быть никакого сомнения. У нас из всех министров прошлого царствования он пользовался большим расположением не только интеллигентного общества, но и простого русского люда, а любовь народная не падает на людей недостойных, и никакой высокий пост, никакое заигрывание с популярностью не заставляет уважать человека, пренебрегающего общественным мнением»[2].