Одним из таких людей был руководитель Посольского приказа во времена Бориса Годунова с 1570 по 1594 год дьяк Андрей Щелкалов, человек необычайно пронырливый, умный и злой. Не зная покоя ни днем ни ночью, работая как «безгласный мул», он считал, что недостаточно загружен работой, так что царь Борис не мог надивиться на его трудолюбие и часто говорил: «Я никогда не слыхал о таком человеке и полагаю, что весь мир был бы для него мал».
Долее чем кто бы то ни было у истоков внешней политики России стоял Иван Тарасьевич Грамотин. Он был востребован на протяжении 44 лет — с 1595 по 1638 год (год его смерти) и служил, несмотря ни на что, при сменявших друг друга русских царях и самозванцах. Он служил царю Федору I (Иоанновичу), Борису и Федору Годуновым, Лжедмитрию, польскому королевичу Станиславу, Василию Шуйскому, а затем и Михаилу Романову. «Беспринципность и корыстолюбие сочетались в этом человеке с редкими политическими способностями, литературным талантом и готовностью к восприятию отдельных сторон европейской культуры»[57]. Положение его не всегда было устойчивым, не раз Грамотин попадал в опалу, но всякий раз прирожденные способности изворотливого царедворца помогали ему восстанавливать свое положение при дворе. В конце жизни его обвинили в колдовстве, с помощью которого он якобы и держался у власти, используя то ли волшебный крест, то ли перстень. И хотя обвинение было для того времени очень серьезным, и Грамотин легко мог окончить свои дни на плахе, вначале он всего лишь был отправлен в ссылку, а затем его даже оправдали, и он еще с десяток лет руководил Посольским приказом. Служение Грамотина отнюдь не было бескорыстным: умело и расчетливо используя свое влияние, он накопил немалые богатства, став крупным землевладельцем и одним из богатейших людей своего времени.
Пример Грамотина убедительно показывает: личности его масштаба были более чем востребованы, так что царям приходилось даже мириться с очевидными пороками своих приближенных.
Колоритной и весьма значительной фигурой другого типа дипломата был посольский дьяк А. Л. Ордин-Нащокин (1605–1680), ведавший внешними делами Московского царства при Алексее Михайловиче. Это был человек весьма стойких взглядов и убеждений. Ему хватало мужества идти наперекор мнению большинства, когда оно вступало в противоречие с его представлениями о политической целесообразности и государственных интересах. Шведы, признавая влияние, которое Ордин-Нащокин оказывал на внешнюю политику Московского царства, называли его «русским Ришелье». Он — кажется, первый государственный чиновник, решившийся подать в 1671 году в отставку, когда стратегические планы царствования пошли в направлении, противником которого он был, после чего постригся в монахи (1672), став иноком Антонием в одном из псковских монастырей. Однако обойтись без него верховная власть не могла, и его вызывали из монастыря для ведения межгосударственных переговоров с Польшей.
Особое значение Ордин-Нащокин придавал нравственным качествам российских чиновников, исходя из того, что внешнеполитическое ведомство — Посольский приказ — есть «око всей России», и дела его следует поручать «беспорочным, избранным людям». Он считал необходимым, чтобы «думные дьяки великих государственных дел с кружечными делами не мешали бы и непригожих речей на Москве с иностранцами не плодили бы».
Ордина-Нащокина отличали живость ума, широта взглядов, способность к деятельному общению, умение завязывать отношения, получать разнообразную информацию, анализировать ее, ориентируясь в расстановке политических сил.
В петровское время таким деятелем был Федор Алексеевич Головин (1650–1706). Его дипломатический дар, мудрость, способность мыслить и действовать в новом духе Петр ценил более всего. Головин сумел проявить себя и на Востоке, и на Западе. Первым его дипломатическим достижением стало заключение трудного для России Нерчинского договора с Китаем (1689), что дало ему право называться в царских грамотах «наместником Сибирским». Головин — непременный участник всех реформаторских и военных предприятий Петра I. В самое трудное для царя время он сопровождал его во всех рискованных делах и походах. Возглавляя Посольский приказ, Головин еще заведовал Оружейной палатой и Монетным двором. Для всех, и прежде всего для иностранцев, он был «первым министром» Петра. Его имя открывает список кавалеров высшей награды Российской империи — ордена Святого Андрея Первозванного. Он первым из русских получил графское достоинство. Внезапный уход Головина из жизни Петр I воспринял как глубочайшую трагедию, или, говоря его словами, «адскую горесть». Никто не смог заменить ему Головина, а исполняемые им одним обязанности пришлось поделить между несколькими сановниками. Увы, теперь мы почти не вспоминаем об этом замечательном русском человеке, не чтим его память.