Подобный подход обусловливает приоритеты в политике нового царствования: Россия сознательно и добровольно отходит от межгосударственных борений в сложный для себя период. Здесь преобладает ясное понимание того факта, что значение и вес дипломатических аргументов будут приниматься во внимание лишь тогда, когда страна обретет собственную политическую и экономическую стабильность. Это был один из новых элементов российской политики, оказавшийся весьма неожиданным для ее политических оппонентов.
Отныне Россия намеревалась руководствоваться собственными интересами, проводить самостоятельную политику, не обремененную прежними обязательствами. В депеше был вынесен приговор Священному союзу, возникшему в постнаполеоновское время. Россия, как известно, в течение десятилетий, начиная с разгрома Наполеона и взятия Парижа в 1814 году до событий Крымской войны, то есть до 1854 года, была признанным лидером этого союза, прилагала все усилия к его сохранению и укреплению, зачастую ценой больших собственных жертв.
«Союз тех, кто в течение долгих лет вместе с нами отстаивал принципы, которым Европа обязана сохранением мира на протяжении свыше четверти века, не существует более в своей прежней неприкосновенности».
Первейшие интересы России отныне обращены на решение национальных задач: хозяйственное строительство и улучшение жизни народа. Ее участие в мировых делах будет проявлено лишь в обстоятельствах, затрагивающих российские интересы, или в случаях, когда Россия сочтет своим долгом стать на защиту справедливости.
«Император решил предпочтительно посвятить свои заботы благополучию своих подданных и сосредоточить на развитии внутренних ресурсов страны свою деятельность, которая будет направлена на внешние дела лишь тогда, когда позитивные интересы России потребуют этого безоговорочно.
Политика нашего августейшего государя имеет национальный характер, она ни в коем случае не является эгоистичной, и, ставя интересы своих народов на первое место, Его Величество не допускает мысли о том, что этими интересами может быть оправдано нарушение прав других. Так будет всякий раз, когда голос России сможет оказаться полезным правому делу обеспечения права или же когда император сочтет достойным высказать свое мнение. Что касается использования наших материальных сил, император оставляет за собой право распоряжаться ими по собственному усмотрению».
Ключевое место в депеше отведено той части, где излагаются мотивы, по которым государство и выразители его воли были вынуждены держать паузу. Это переходное состояние определялось ситуацией в России и вокруг нее. В тексте документа не было сказано, как долго продлится это состояние, где и каким сферам будут отданы приоритеты. Выбранные в ноте для определения этого состояния слова, допускающие при переводе разные толкования, послужили поводом для многочисленных комментариев.
Предложение из двух слов: «Россия сосредоточивается», несмотря на неопределенность, по крайней мере, означало устремленность государства к иным, новым целям.
«Россию упрекают в том, что она изолируется и молчит перед лицом тех фактов, которые не согласуются ни с правом, ни со справедливостью. Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится. Россия сосредоточивается».
Последующая часть ноты как бы вновь возвращает читателя к выводам и суждениям, высказанным вначале, опровергая оценки прежних целей и устремлений России, извращающие их суть. В завершении высказано предостережение тем, кто хотел бы вычеркнуть Россию из числа ведущих европейских держав.
«Что же касается молчания, в котором нас обвиняют, то мы могли бы напомнить, что когда-то против нас была организована искусственная шумиха, потому что мы поднимали свой голос каждый раз, когда мы считали необходимым встать на защиту справедливости. Эта деятельность, проникнутая заботой о ряде правительств, из которой сама Россия не извлекла никакой выгоды, использовалась, чтобы нас обвинить в стремлении к какому-то общему господству…
Мы могли бы наше молчание объяснить впечатлением, оставшимся от воспоминания об этом.
Но мы находим, что это неподобающая позиция для державы, которой Провидение отвело в Европе место, занимаемое Россией».
Целостное прочтение послания позволяет говорить о его выстроенной драматургии. Гордый и уверенный тон, твердость и независимость, убежденность в суждениях и оценках, ироничная в отдельных местах интонация не могли не воодушевлять русского читателя.