— Мы должны удержать наш полумесяц от разлома, — сказал он офицерам. — Пусть солдаты не идут напролом, а медленно отступают назад — потихоньку и осторожно, чтобы римляне поверили в близкую победу. Предупредите галлов, что это обманный маневр. Пусть они не пугаются и не думают о бегстве.
Когда Магон спросил, не возмутятся ли галлы тем, что их бросают в гущу битвы, Ганнибал ответил:
— Ты не понимаешь кельтов, брат. Они воспринимают мир не так, как мы с тобой. Согласно их вере, сфера божественного творения состоит из двух миров. Смерть в одном из них означает возрождение в другом. Вот почему они скорбят при рождении детей и веселятся после смерти человека. Они не боятся умирать и с радостью идут на смерть.
Магон обещал выполнить все указания Ганнибала, но после бессонной ночи вызов грядущего дня наполнил его благоговением. Даже облако пыли, поднятое ногами римских воинов, порождало в нем страх. Огромная коричневая дымка поднималась к небесам и вытягивалась вдаль, закрывая весь горизонт.
— Посмотри на них, — сказал он.
Его горло сжалось. Голос дрожал, как будто кто-то ударил его в живот и он пытается говорить превозмогая боль.
— Я не думал, что их так много.
Ганнибал выпрямился в седле и ответил без всякой иронии:
— Да, римлян много, но никто из них не может сравниться с моим братом. У них нет второго Магона.
Генералы засмеялись. Юный Баркид не сразу понял шутку брата, но затем присоединился к смеху остальных. Моно-мах внес свою лепту, когда хриплым голосом — то ли в шутку, то ли всерьез — произнес:
— И у них почти нет людей, которые могли бы питаться человечиной.
— А что важнее всего, — добавил Махарбал, — у них нет командира по имени Ганнибал. Я уверен, их это сильно беспокоит.
— Если я не ошибаюсь, — подхватил Бостар, — среди них нет Бомилькара, Химилко, Гизго и ни одного Баркида. Никто из римлян не умеет молиться Ваалу или Мелкарту. И ни одного из них не рождали чресла африканской матери. Честно говоря, я никогда еще не видел такого большого количества неудачников, собравшихся в одном месте.
На хмуром лице Ганнибала появилась усмешка.
— Магон, я заметил твое изумление. Мне, как и тебе, понятно, что на каждого из нас будет нацелено два меча. Но это лишь означает, что нам придется убивать их в два раза быстрее.
Магон опустил подбородок на грудь, провел рукой по шее коня и затем поднял голову вверх. Он с улыбкой слушал, как друзья шутили над ним. Кому еще так повезло? Он обучался ратному делу у настоящих героев! Магон тоже попытался придумать что-нибудь смешное, однако шутки перед боем получались не у каждого. Во всяком случае, он еще не освоил это искусство.
Вскоре генералы поделили армию между собой и поскакали к отрядам, чтобы принять руководство. Все они имели свои задачи, и каждый должен был сыграть большую роль в грядущей битве. Магон остался с Ганнибалом. Им предстояло командовать передовыми частями, и до начала битвы они могли побыть вместе. Хотя армии уже готовились к бою, их разделяло широкое пространство. Прежде чем встретиться в пылу сражения, они производили последние маневры. Доспехи передней линии легионеров сияли на солнце, отражая свет тысячами крохотных вспышек. Поначалу их щиты казались сомкнутыми, словно чешуя на животе змеи. Но затем между ними появились промежутки, позволившие копейщикам выйти вперед. Они хлынули через передние ряды, как вода. Битва началась в традиционной римской манере, как и предрек Ганнибал.
— Beлиты, — сказал он. — Посмотрим, есть ли зубы у этих щенков.
Юноши двигались не по-мужски проворно, как звери. Они обгоняли друг друга, выкрикивали похвалу своим воинам и проклинали карфагенян. На их шлемы были натянуты шкуры животных — в основном, головы волков, хотя рядом мелькали морды медведей и горных котов. Глядя на них, казалось, что животный мир объединился с людьми и согласился сражаться на стороне легионеров. Каждый велит имел несколько дротиков. Они метали их с силой, какую только могли вложить в бросок, направляя дротики высоко вверх, чтобы те по смертельным дугам нашли свои цели. Во всяком случае, так воспринимал их действия Магон. Однако Ганнибал видел этот маневр по-другому.
— Они только зря тратят снаряды, — сказал он. — Боятся нас. Смотри, Магон! Они как бы смело выбегают вперед, но не хотят удаляться от своих защитников, и поэтому их дротики не долетают до нас. Затем они отступают, набира ются отваги и повторяют свой маневр. По виду они воины, но в сердцах — все еще дети.