Они мчались в кильватере нумидийской конницы, достаточно широком, чтобы сохранять большие дистанции. Их огромный вопящий отряд, приближаясь в галопе к врагу, успел метнуть три залпа дротиков. Когда они столкнулись с противником, многие римляне уже упали с коней, сраженные холодным железом, а затем затоптанные копытами животных. Сотни лошадей кружились и метались в смущении, потеряв своих седоков. Туссело увидел, как Махарбал вонзил меч в бок римлянина, тут же выдернул другой рукой копье из бедра второго легионера и почти без замаха воткнул его в горло третьего всадника. Он приподнял наконечник вверх, затем потянул на себя, и раненый римлянин в отчаянии схватил древко двумя руками. Он попытался удержать его на месте, но легкий рывок порвал артерию. Кровь хлынула изо рта и забрызгала его лицо. Махарбал вырвал копье и помчался к новой жертве, даже не посмотрев на падавшего с коня кавалериста.
Чуть позже Туссело потерял капитана из виду, однако его место заняли другие африканцы. Они сражались сходным образом — особый стиль боя. Со стороны они казались легкой целью — почти без доспехов, с небольшими щитами, без седел, гарантировавших прочную посадку на спинах коней. И, тем не менее, нумидийцы двигались бесстрашно и молниеносно. Между их мыслями и движениями коней не возникало пауз. Римлянам приходилось натягивать поводья, удерживать коней и разворачивать их боком перед нанесением удара. Они были ловкими и искусными воинами, но их мастерства не хватало в схватке с африканцами.
Нумидийцы уклонялись от брошенных копий, едва те взлетали в воздух. Они отбивали клинки на близкой дистанции, потому что видели, как легионеры только готовятся к удару. Им всегда удавалось оказываться там, где римляне не ожидали их встретить. Они буквально сливались с конным танцем сражения, и итальянцы не имели возможности каким-либо образом справиться с ними. Африканцы действовали на совершенно других скоростях и с другой степенью проворства.
Римская кавалерия сыграла отход, затем, перестроив ряды, вновь бросилась в атаку. Однако нумидийцы устроили новую резню. Легионеры спешились, надеясь изменить ход боя и навязать противникам стандартную тактику пехоты. К их удивлению, африканские всадники не пожелали сражаться пешим строем. Они носились среди римлян, пронзая их копьями. Через некоторое время легионеры поняли ошибку и снова вскочили в седла, но их суета породила первые зерна паники. Такие зерна прорастают внезапно — они вдруг появляются и бурно расцветают. Римляне дрогнули и начали спасаться бегством. Нумидийцы выдержали небольшую паузу. Они подобрали копья и дротики, обтерли их покрытыми кровью ладонями, затем сняли с трупов ценные вещи, слишком притягательные, чтобы оставлять их мародерам, и снова погнались за врагами, улыбаясь, подбадривая друг друга и выкрикивая шутки, как охотники на травле загнанного зверя.
Отряд Туссело отделился от них и отправился на задание, план которого массилиот предложил Ганнибалу несколькими днями ранее. Командир поначалу посчитал его идею невыполнимой. Он не верил, что римлян можно обмануть подобным образом. Однако Туссело знал их лучше. Он пояснил, что легионеры в тылу армии не будут знать о том, как их кавалерия сражается против нумидийской конницы. Не имея точных сведений о ходе битвы, они, по своему неведению, поверят в то, что он им скажет. Все получится как нужно, и ни один римлянин не раскроет их уловку — если только легионеры не заметят чего-то подозрительного в действиях других массилиотов. После того как ему удалось убедить коман дира, Туссело не хотел терять его доверие. Он напомнил сородичам, что они должны следовать его командам и во всем доверяться ему.
Получив подтверждение, он повел четыреста всадников на север. Они скакали параллельно колонне легионеров — на расстоянии броска копья. Их отряд продвигался почти без помех. Здесь и там попадались рассеянные части римской кавалерии, которые могли бы навязать им бой. Но при виде африканцев легионеры еще сильнее пришпоривали лошадей. Они спасали свои жизни. Оказавшись на открытом пространстве за армией противника, Туссело повернул отряд навстречу римлянам. Убедившись, что их заметили, он прокричал первый приказ. Его сородичи подчинились и набросили щиты на спины. По второму его приказу они швырнули на землю копья и дротики, мечи и кинжалы. Массилиоты приближались к римлянам как большая группа невооруженных дезертиров. Они вытягивали руки в стороны, доказывая свою безвредность.