То был обильный сезон для авгуров, и, полагаясь на их предсказания, люди подозревали, что боги возненавидели Рим. Город давно перестал чествовать их правильным образом. Вот почему карфагенский военачальник так легко одолел легионы. Население прислушалось к советам магистратов и жрецов. Последовал указ о начале молений всех небесных покровителей Рима, чтобы ни одно из божеств не посчитало себя ущемленным. В качестве жертв принимались ягнята — жирные, с чистой шерстью и красивыми мордочками. Чтобы умилостивить богов, животным выпускали кровь. Но их внутренности указывали на другие зловещие знамения, слишком многочисленные и демонстративные, поэтому жрецы решили прибегнуть к темным силам. Так в подношение Аполлону они публично обезглавили двух галльских рабов. Ходили слухи, что на Тибре по ночам проводились еще более древние ритуалы, но жрецы помалкивали о том, что там происходило. Некоторые люди обращались к гадалкам — необычное для римлян занятие, поскольку такая практика по своей природе была, скорее, греческой. Вполне понятно, что клиенты пифий получали множество различных и противоречивых советов. Часть из них забивала гвозди в священные амулеты и возлагала их на алтари богов. Другие оставляли пищу на порогах домов для уличных животных. Третьи обмывали только одну руку, воздерживались от произнесения некоторых слов или, проколов себе иглами кожу, слизывали кровь.
Многие верили, что подобные ритуалы улучшают виды на будущее. Однако другие утверждали, что количество аномальных случаев не уменьшалось. Воистину это было время перемен, в которое разумные доводы игнорировались, а к тихим мудрым голосам никто не прислушивался. Так двух девственных весталок застигли в развратном акте. Одна тут же убила себя кинжалом, но вторая не отважилась на подоб ный поступок, и разгневанная толпа сожгла ее заживо. Улицы наводнили банды подростков, которые избивали и убивали нищих, называя их карфагенскими шпионами. После того, как из Канн пришли горестные вести, вдовы солдат в течение нескольких недель ходили по улицам в слезах, царапая ногтями лица, руки и грудь. Этот траур произвел на горожан такое гнетущее впечатление, что Сенат запретил публичные выражения печали, посчитав их предательскими и неримскими. Городские магистраты призвали подростков к порядку, пригрозив им жесткими репрессиями.
И все же, несмотря на печальную суету и неподдельное горе, никто из горожан не заикнулся о переговорах. Рим не пожелал направить послов к африканцам и с презрением отверг все карфагенские предложения о мирном договоре. Горожане без всяких обсуждений предпочли войну, а не компромиссный мир. Они решили жить по собственным правилам и были готовы погибнуть, защищая свои принципы.
ЧАСТЬ 4: ТАНЕЦ ДЛЯ БОГОВ
Несмотря на не самое удачное начало жизни, Масинисса был очень самоуверенным юношей. В раннем детстве он почти постоянно болел. Через несколько лет после его рождения эпидемия оспы забрала старшего брата, нескольких кузенов и множество друзей, чьи лица он уже не помнил. Еще через год он подхватил опасную инфекцию. Мальчика терзали головные боли, сыпь и язвы. Спазмы в животе сгибали его тело пополам. Что бы он ни проглотил, все тут же возвращалось назад вместе с другими внутренними субстанциями. С коро он уже не мог вставать с постели и, содрогаясь от лихорадки, лежал на простынях, порозовевших от крови, которая сочилась вместе с потом через кожу. Жрецы и врачи пытались излечить его. Но вокруг них он видел другие существа — небольших, демонических тварей, едва похожих на людей. Они цеплялись за Масиниссу крохотными лапами и пытались стянуть его с тюфяка, чтобы затащить в какое-то мерзкое место. Он из последних сил отгонял их от себя. Каким-то образом ему удалось одолеть этих демонов, и когда он поправился, то еще больше уверовал в величие своей судьбы. Болезнь была проверкой богов, которую он успешно прошел.
Масинисса не отличался высоким ростом, но отец говорил ему, что лучшие люди всегда отличались невысоким ростом и крепким телосложением. Он приводил в пример мелковолокнистые деревья. Человек мог быть создан из множества разных субстанций, однако настоящее качество достигалось трудом. Их семейная линия, наставлял его царь Гайя, была сродни чистопородному красному дереву. Глядя на свое отражение в полированном железе, Масинисса находил это сравнение довольно подходящим. Каждая часть его мускулистого тела цеплялась за корпус в правильном месте. Жир отсутствовал. Мышцы создавали рельефный рисунок.
Масинисса стал всадником раньше, чем стал помнить себя. Он совершал в седле все, что делал на ногах — курил трубку, принимал пищу и даже мочился в сторону, в шутку обсуждая с товарищами силу своей струи. Иногда он мечтал о сексуальных сценах на спине коня, хотя эти грезы часто создавали проблемы при пробуждении. На тренировках он на полном скаку метал в цель копья, пронзал стрелами летящих птиц и сбивал белок с дальнего расстояния. Более крупные цели вообще не представляли трудности. Он попадал в них, почти не глядя.