Отправив посыльного, он отдал новый приказ. Легионеры остановились и начали строить укрепления. Обычный план оборонительного лагеря не подходил под их условия. Гней переезжал с места на место и давал указания, которые учитывали особенности ландшафта. Велиты и лагерные рабочие копали траншеи в рыхлой почве. Солдаты валили деревья, переплетая стволы таким образом, чтобы они создавали высокий периметр за линией траншей. Деревянные стены укрепляли валунами. В расчет принимались все преимущества местности.
Затем на них посыпались снаряды. Горнист рядом с Гнеем упал с коня и скорчился от невыносимой боли. Дротик пронзил ему грудь навылет. Наконечник торчал из спины. Похоже, солдат уже понял серьезность раны. Он тихо лежал на боку, экономя последние силы. Через мгновение пять вражеских всадников перескочили через ствол упавшего дерева и начали сражаться вблизи от свиты генерала. Гней вытащил меч и направился к ним, намереваясь пронзить ближайшего. Но они ускакали, прежде чем он успел взмахнуть клинком.
Затем в бой вступила армия Ганнона. Учитывая изломанный ландшафт и лесистую территорию, Гней не мог оценить численность врага, однако она составляла несколько десятков тысяч солдат. Африканцы окружили римский легион. Под веселые крики и рев труб к ним примкнули тартесии. Они тут же пошли в атаку. Их глаза пылали жаждой крови. Гней подбадривал своих солдат, хотя его голос дрожал от близости смерти. В последние мгновения битвы он испытывал гордость за своих людей. Они сражались доблестно и преданно, без малейших следов паники и страха. Он молил Юпитера позволить кому-нибудь из солдат остаться в живых, чтобы тот мог рассказать об их подвигах. После этой молитвы генерал спешился и присоединился к легионерам. Стоя рядом со своими воинами, он встретил первую волну орды, которая хлынула через поваленные деревья.
Утром на четвертый день после того, как его брат отправился на север, Корнелий проснулся и увидел, что суссетаны поспешно сворачивают лагерь. Они снимали палатки и грузили припасы на спины вьючных животных. Когда Корнелий послал к ним переводчика и тот спросил, что они делают, кельтиберы рассказали о беспорядках в родной стране, которые потребовали их срочного возвращения домой. Услышав такой ответ, проконсул пришел к вождям суссетан. Он попросил их остаться, намекнув на будущее вознаграждение.
В принципе он действительно хотел предложить им деньги, но гордость не позволила ему начать торг. В конце концов он упрекнул их за предательство и обвинил в сговоре с врагом. Корнелий угрожающе направился к одному из вождей, но перед ним мгновенно появилась дюжина воинов, с двумя рядами ощетинившихся копий. Он едва не приказал арестовать кельтиберских командиров, однако быстро понял, что не имеет для этого сил. Суссетан было в два раза больше, чем римлян.
Когда их беспорядочная колонна скрылась из виду, Корнелий вздрогнул от страха. Он знал, что его предали. Обернувшись, он принялся считать своих людей, но затем остановил себя. Ему была известна их численность, и он понимал, что означали эти цифры. Созвав офицеров на совет, Корнелий предложил им последовать за армией брата. Их разделяло четыре дня пути. И если бы они отправили гонцов на быстрых конях, а сами двинулись вперед скорым темпом, то их армии могли бы сойтись в течение недели. Сократив-шаяся численность войска позволяла ускорить темп похода.
Передовые отряды Гасдрубала перешли реку и начали преследовать колонну легионеров. В конце второго дня они напали на обоз римлян и захватили его. На следующее утро в лагерь Корнелия на взмыленной лошади прискакал один из его посланников, отправленных к Гнею. Едва остановившись, конь пал замертво. Сам гонец был ранен. Какой-то нумидиец отсек ему кисть руки, другой пронзил копьем бедро. Бок коня сочился кровью. Коричневые полосы пересекали лицо мужчины в тех местах, где он пытался вытереть пот. За день до этого Корнелий получил тревожные новости об армии брата, но рассказ гонца поверг его в уныние.
Солдат сообщил, что север кишит нумидийцами. Их отряды, казалось, были повсюду. Остальные воины из его отделения погибли в сражении. Он уцелел лишь по той причине, что его конь сорвался с обрыва. Они скатились по крутому склону холма, и за ними никто не последовал. Но нумидийцы настроены на решительное наступление. Их следовало ожидать в любой момент.