Все это началось уже давно и было очевидно. Просто Вера упорно не хотела замечать и до последнего врала самой себе.
«Все так живут». Вера решила терпеть. Она просто больше не знала, что делать. Не работала она уже давно, и совсем отвыкла от труда. Диплом о высшем образовании? Да она уже наверное и забыла все, что учила. И куда она пойдет в случае развода? Квартира, в которой они жили, принадлежала Артуру, он конечно же оставит ее себе. Возвращаться обратно в деревню к матери? Об этом не могло быть и речи. И как жить, если она понятия не имеет, где искать работу, да еще и двое детей, о которых равнодушный отец вряд ли будет сильно заботиться...
И Вера терпела, пытаясь убедить себя, что все у нее не так уж плохо.
Но проходили недели, а тяжесть на душе становилась все сильнее. Когда она стала совсем невыносимой, Вера решила съездить на некоторое время в деревню к матери, чтобы отдохнуть от всего, и поплакаться близкому человеку. И на следующее утро, собрав детей и необходимые вещи, она села в машину и поехала в деревню.
Теперь она уже не задирала нос перед местными жителями. Вера уныло брела по деревне, и ей казалось, что все знают про ее жизнь, и смеются над ней.
Вечером, уложив набегавшихся на свежем воздухе усталых детей спать, Вера вошла на кухню, где ее мать разливала по кружкам душистый чай.
— Вот, липки сейчас попьем. Сама собирала, — похвалилась Наталья Семеновна, вдыхая аромат, идущий от горячих кружек. Когда она уселась на софу, дочка вдруг бросилась ей на шею и разрыдалась...
Вера, всхлипывая, изливала матери душу — про загулы мужа и его равнодушие к ней и детям, про разговор с подругой, про свою неудавшуюся попытку измены... Наталья Семеновна молча слушала, смотрела понимающим взглядом и сочувственно сжимала руку дочери. Когда Вера вдоволь наплакалась, встретив наконец теплое сочувствие и внимание, мать заговорила:
— Гордости у тебя никакой нет, вот что.
— Почему это, мама? — Вера вытирала платком мокрые от слез глаза и щеки.
— Потому что если бы была, ты уже давно бы все поняла и призналась себе в том, что происходит, и главное, сразу же бы ушла от него.
Вера, пораженная, уставилась на мать. А та продолжала:
— А то, что ты вечно нос задираешь из-за Москвы своей и обеспеченной жизни, так это вовсе не гордость...
Вера молчала.
— Так же, как и тогда, после окончания школы, когда ты задирала нос перед своими подружками, из-за того, что именно тебя тот москвич сделал своей любовницей...
— Мам! — возмущенно воскликнула Вера. — Я ведь не знала! Я думала, что он меня любит, и я сама была в него влюблена!
— Ну да... А нос-то зачем было драть перед всеми и потом становиться посмешищем? А я вот знала тогда, чем это все закончится.
— Ты знала? — удивилась Вера . — А почему же мне ничего не сказала?
— Да разве ты бы меня послушала? — пожала плечами Наталья Семеновна.
— Нет, наверное...
— Конечно, нет. Еще бы глупостей каких-нибудь наделала, вздумай я тебе мешать с ним встречаться. Ушла бы из дома к нему... А потом оказалась бы на улице. И из гордыни своей не пошла бы домой. Еще чего-нибудь бы над собой сделала... Вот я и решила молча дождаться конца, а потом тебя успокаивать. Чтобы ты дома плакала, а не черт знает что с тобой случилось.
Она немного помолчала. Вера тоже сидела без звука, обдумывая слова матери.
— Дед-то этого Виктора, дядя Миша, помнишь его? Хороший мужик был. Тоже по молодости укатил в Москву работать, а потом там женился. История у него точь-в-точь как твоя — тоже жена его начала по мужикам таскаться. Ну он-то правильно тогда поступил — сразу как узнал, подал на развод. Вернулся сюда, помню, плевался как бешеный. Так потом он больше и не женился. Ходил тут к одной вдовушке, но чтобы опять в брак — и слышать об этом не хотел. Даже сына больно ему было видеть из-за всей этой истории, поэтому он с ним особенно не общался... Вот это настоящая гордость была у дяди Миши — как ни любил он сильно свою жену, измены терпеть не хотел.
— Я не знала всего этого про дядю Мишу, мама.
— Да откуда тебе было знать. Маленькая еще ты была, когда заболел он и умер. Наверное, ты самого-то его едва помнишь.
Вера согласно кивнула.
— А Виктор этот, его внук, года через два потом продал дедов дом. Там сейчас семья живет одна, хорошие люди. Из города переехали.
— Значит, ты думаешь, мама, что мне нужно уйти от мужа? — медленно проговорила Вера.
— Да я ничего не думаю, я просто высказываю свое мнение, но не навязываю его, — ответила мать. — Жизнь твоя, тебе самой решать, как поступить.