А я и в старости-то был не самой приятной личностью…
-Ух, тяжко придётся. Надеюсь, хладнокровие победит… У меня же есть кровь? Наверняка есть, — глянув на спящих девиц, пошло ухмыляюсь, — точно есть. Ладно, пора ещё немного повеселиться…
Уже собравшись разбудить ту, что пожопастее, точнее я уже начал к ней пристраиваться под недовольное ворчание девушки, хотя то было скорее наигранным, чем настоящим, уж больно говорящей у неё была улыбка.
Так вот, стоило только встать на колени и начать прицеливаться, параллельно отвешивая шлепки по упругим ягодицам, как в районе сердца прострелило болью.
Не сказать, что сразу, но в процессе я понял, что произошло.
Карен, та зеленоволосая засранка, умерла.
Глава 2
Вокруг было голубое марево. Стоило мне только закончить с парочкой молоденьких прелестниц, которых моя дорогая зазноба никогда не смогла бы заменить, я сразу же отрубился, заливая в горло остатки вина.
И вот я вновь открываю глаза, а вокруг тишина... И сотни оттенков синего, что укрывали звёздное небо.
Невероятное зрелище, воистину прекрасное, я бы даже сказал. На всякий случай первым делом проверил нахождение очков на голове, которые я снимал перед сном и...
О чудо, их там не оказалось!
Голубая марь. Легкость в теле и душе. Ощущение свободы от всего и вся.
Это могло значит только одно.
-Я наконец-то умер? Господь милосердный, благодарю тебя. Этот кошмар закончился, — раскинув руки в стороны, я был готов обнять весь мир, ведь вскоре я встречусь со своей чокнутой старухой, а с ней хоть в ад, хоть в рай, — жди меня, родная, скоро я приду к тебе!
Театральный поклон был отвешен в сторону неба и ещё один в сторону земли, в ответ я получил смущенный хмык.
-А ты изменился, старый друг.
Голос настоящего богатыря, такой былинный с нотками исторического налёта, ударил по ушам. Эхом прокатившись по реальности, он смыл голубые краски, оставляя вокруг лишь непроглядный мрак и могучую фигуру какого-то деда.
-Друг?
-Неужто время в мире живых так притупило твой разум и ты забыл своего короля, Лео?
-Да твою мать...
-М?
-То есть, я хотел сказать, — расправив плечи, гордо задираю подбородок, не в силах справиться с гормонами. Напоследок ещё и тряхнул своей буйной головушкой, да так, что рыжая копна попала на глаза, подтверждая мои самые печальные опасения, — приветствую вас... Ваше «величество»?
-Хм...
Если в первый раз звучало удивленно, то сейчас скорее подозрительно.
-Разрыв связи столь сильно ударил по тебе, что ты потерял рассудок?
-Может быть да, а может быть нет, — в голову била моча, а сердце испытывало странную смесь из страха, азарта и предвкушения. Быть может, если я достаточно разозлю этого голубого имбецила, косящего под Илью Муромца, то получится отправиться на заветное перерождение, — у тебя ко мне какие-то вопросы?
По мозгам вдарило, словно сковородой. Знакомое ощущение, у моей мёртвой благоверной был похожий удар в арсенале.
-Не дерзи мне, Лео. Ты провинился и после подобного смеешь пререкаться?
-Не вижу за собой никакой вины.
Если хочешь разозлить начальника, который точно знает, что ты накосячил, то либо строй тупого, либо всё нагло отрицай.
-Хватит этих глупостей! Ты ведёшь себя, как мальчишка!
Меня силой поставили на колени с помощью одного давления магии. Тело само, против воли, припало к земле, в довольно унизительную позу, что изрядно меня взбесило. Никогда на коленях не стоял, даже в церкви, а тут подобное дерьмо.
«Ну, погоди, ублюдок. Я тебе потом собственные ноги в жопу затолкаю».
-Из-за твоей гордыни и наглости погиб твой контрактор. Ключ золотого льва уничтожен и мне придётся создавать новый! Ты нарушил закон! Закон моего царства!
-Ах ты... Старый хрен...
Шипя себе под нос от боли и унижения, я даже не мог вымолвить и слова. Хотелось рвать и метать. Природная гордость льва, помноженная на мой буйный характер, буквально сводили меня с ума, требуя задрать голову, показывая хотя бы своё лицо... Или гонор.
И я не стал себе в этом отказывать.
-Ты смеешь не подчиняться мне?
В голове словно сработал триггер. Что тогда с девчонкой, Карен, что сейчас. Белки глаз налились кровью, ноздри раздулись и на миг мне показалось, что я снова услышал бьющее набатом сердце в ушах, настолько я был зол.