— Я больше пить не буду.
— Что ты! Мы еще по полтораста не выпили…
Алексей гонял вилкой пельмени по жестяной тарелочке и думал, с чего начать. Наверно, лучше не сразу, подойти издалека…
— Слушай, ты в бога веришь?
— В бога? — Глаза Олега остановились. — Что я — сдурел? Я, если хочешь знать, ни во что не верю!
— Как это — ни во что?
— А так: дин скол, мин скол, аллавака фрика скол!.. И все! И точка! А все остальное — до лампочки!
— Это ты врешь.
— А чего бы я врал? Что я, кого боюсь? Да я никого не боюсь! Плевать я на всех хотел! — В духоте пельменной Олега быстро развозило. — И плюю… Давай выпьем и наплюем на всё!
Алексею есть уже не хотелось. Мысли сделались легкими, ускользающими, удерживать их становилось всё труднее.
— Мне тоже ребята говорили: «Плюнь!»
— И правильно!
— Не могу.
— Ну и дурак! Что ты, сто лет будешь жить? Да сколько б ни жил. Ну и дурак! — повторил Олег. — Или притворяешься…
— Я не притворяюсь.
— Все притворяются! И врут. А я — нет. Если хочешь знать, я — самый честный!
— Ладно, — сказал Алексей. Пьяный спор уводил слишком далеко в сторону. — Я с тобой не об этом хотел…
— Так и я не об этом! — подхватил Олег. — Я тебе, как другу… Понимаешь, как другу! Постой… Выпили еще? Выпьем! Вот так… Я тебе, как другу, советую: брось ты это дело!
— Что бросить?
— Ну, ты там вкалываешь, в вечернюю школу ходишь… На черта тебе это надо? Живешь, как арестант… Ты же настоящий парень!
— А как жить надо?
— Как умные люди живут! Ну вот — я. Мог поступить в институт? Мог. Ну, там конкурс, медалисты… Плевать! Мой старик это бы дело устроил. А я не пошел. Что я потом с этого буду иметь? Вкалывай, как ишак, за это тебе семьсот в зубы и — будь здоров?
— А сейчас ты сколько получаешь?
— Я не получаю, я беру.
— Но ты же работаешь?
— Я? А зачем мне это надо? Работа дураков любит, пускай работяги и надрываются… Я и так проживу.
— И отец не возражает?
— А что отец? У меня старик ушлый, он тоже своего не упустит. Ему за пятьдесят, а он еще дает дрозда… Ну и правильно! Жить надо весело.
— А на что?
— Найдется, надо только шевелить извилинами… Понимаешь?
— Нет. Если все так будут рассуждать…
— Кто все? Все не рассуждают.
— Погоди! Люди работают, строят коммунизм…
— Детка! Ты меня хочешь агитировать? Не надо, я в коммунизме больше понимаю. Они еще строят, а я уже в коммунизме — получаю по потребностям.
— Не работая?
— Чудак! Что я тебе, рабочая скотинка, чтобы ишачить?
Теперь Алексей не слышал никакого шума, не видел ничего, кроме бледной самодовольной рожи Олега, по которой змеилась презрительная ухмылка.
— А кто же ты? Шкура?
— Постой…
— Значит, все пускай работают, а ты нет? Все — рабочая скотинка, а ты кто? Все на тебя, гада, должны работать, чтобы ты жил весело?!
Опираясь о столешницу, Алексей поднялся. Он не замечал, что уже давно кричит и окружающие слушают. Олег вскочил, ухватил его за руку.
— Погоди, ты не так понял…
— Я тебя хорошо понял… Уйди, гнида!
Алексей рванул руку, Олег не удержался на ногах, рухнул на стол. Жестяные тарелки, вываливая на него содержимое, попадали.
— Крепко! — с удовольствием во весь голос отметили за соседним столиком. Там сидело четверо молодых рабочих.
— Погоди, ты у меня получишь! — трясущимися губами проговорил Олег, но тут же попятился к стене и побледнел еще больше.
Задевая стулья сидящих, Алексей вернулся, сунул руку в карман.
— На, подавись! Я на твои не пил…
Он швырнул в лицо Олегу смятые бумажки, никелевая мелочь брызнула в стенку, на стол.
— Врежь этому тарзану как следует! — с вожделением сказал тот же голос.
Алексей повернулся и, покачиваясь, толкая сидящих, пошел к выходу.
Олег проводил его ненавидящим взглядом, с пьяной старательностью отряхнул костюм.
— Ух, я ему сейчас сам приварю! — пообещал голос.
Над соседним столиком приподнялась голова и плечи говорившего.
— Брось! — ухватили его за руки товарищи. — Не марайся. Его и так уже можно ложками собирать…
Опасливо оглядываясь, Олег отодвинулся, сунул подбежавшей Клавочке деньги и пошел к выходу. У двери он оглянулся, стараясь рассмотреть и запомнить лицо грозившего. Тот заметил это и снова начал приподниматься. Олег захлопнул за собой стеклянную дверь.