— Знаю, что тебе не хочется ехать в Данун, но если это так много значит для тебя, то я готова прямо сейчас отправиться с тобой, куда ты пожелаешь. Не важно, где мы поженимся…
Он грубо схватил ее за плечи и потряс, на его лице боролись противоречивые чувства.
— Будь все проклято, Лиззи! Ты разве не понимаешь? Никакой свадьбы не будет.
Она сжалась как от удара. Ужасная боль пронзила ее, дыхание перехватило. Если бы он вдруг выстрелил в нее из мушкета, она не так удивилась бы.
Сердцем она отказывалась принять эти слова, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы не осталось никаких сомнений. Ее глаза горели от непролитых слез, когда она недоверчиво смотрела в жестокое прекрасное лицо мужчины, которому отдала свое сердце; мужчины, который теперь намерен бросить ее как надоевшую игрушку.
Она не стала просить, умолять, не расплакалась — хотя сдержаться было очень трудно. Вместо этого она выпрямила плечи, с трудом проглотила ком обиды в горле, слишком возмущенная, чтобы сдержать свои чувства. Она не какое-нибудь ничтожество, она заслужила лучшего обращения.
— Ты намерен сказать мне, что послужило причиной для такого решения, или же хочешь просто бросить меня у ворот замка моего кузена и оставить без объяснений?
Она в страхе отступила назад — такое у него было выражение лица.
— Господи, — выдохнула она, глядя на него так, словно видит впервые. — Так именно это ты и намерен сделать. — Горло сжалось, и она едва смогла выдавить:
— Я так мало для тебя значу? Я думала, ты…
Сердце у нее остановилось, мучительно жгло в груди.
Его глаза впились в нее. Ей показалось, будто в них мелькнуло сожаление, но тут же скрылось за стальной завесой.
Когда-то она восхищалась его самообладанием; сейчас она его ненавидела.
— Обстоятельства изменились: наш брак невозможен.
— Обстоятельства? — воскликнула она, и остальные мужчины с любопытством посмотрели в их сторону, но Лиззи было уже все равно. Как он может стоять тут, такой спокойный, как скала, когда у нее сердце разрывается на части? Его холодность еще сильнее разозлила ее, заставив произнести с надменным сарказмом: — Не могли бы вы выразиться яснее?
Она заметила искру гнева в его глазах.
— Нет! Я тебе уже говорил, есть кое-что поважнее моих желаний…
— Я устала от ваших секретов! — взорвалась она, голос у нее дрожал. — Что бы то ни было, скажи мне. Разве я не заслуживаю правды? — Она бросила на него презрительный взгляд. — Или ты привык соблазнять женщин обещаниями женитьбы и потом бросать их, когда они тебе больше не нужны?
— Все совсем не так, — оборвал он ее. — К тому же еще неизвестно, кто кого соблазнил. — В его глазах появилось что-то, чего она никогда еще не видела — отчаяние. Он хотел продолжать, но его прервали. Если он и собирался открыть ей свой секрет, то теперь она его уже не услышит.
— Вож… капитан.
Лиззи резко обернулась при звуке торопливого голоса Робби, заглушённого топотом лошадиных копыт. Молодой воин ехал вслед за ними — судя по его взволнованному виду, что-то случилось.
Вождь. Он едва не назвал Патрика вождем. Довольно странная оговорка. Она снова взглянула на Патрика, но он уже отвернулся от нее.
Робби соскочил с лошади и быстро подошел к Патрику, чтобы поговорить наедине. Он понизил голос, но одно слово ей удалось разобрать. Слово, от которого холодные мурашки побежали у нее по спине: «преследуют».
Патрик знал: бесполезно бороться с несправедливостью, с капризами судьбы, которая, кажется, намерена разлучить их, но не мог не злиться. На нее — за то, что она Кэмпбелл, зато, что она такая чертовски милая и доверчивая. И на себя — зато, что позволил себе увлечься ею.
И Господи, как же она ему нравится! Он и вообразить не мог, до какой степени. Просто смотреть на нее, зная, что она не может принадлежать ему. А ведь так хочется накинуться на нее и сжать в объятиях! Что же делать? Их и без того робкие надежды на будущее рухнули из-за казни его сородичей руками ее кузена и надругательства над сестрой.
Он знал, что она в замешательстве, что она не понимает его раздражения, но для нее же лучше, если она возненавидит его. Так будет проще расстаться с ней.
Был лишь один способ вызвать у нее ненависть. Конечно, сейчас не время, их могут настигнуть, завяжется бой, ас ним только горстка верных людей. И все же почему бы именно сейчас не сказать ей: «Я Макгрегор. Преступник. Вождь клана с тех пор, как твой кузен убил моего».
Теперь уже не было больше необходимости скрываться. Оставалось только доставить ее в безопасный Данун и сохранить живыми своих людей. Но для этого лучше пока придержать язык.
Появился Робби, и порыв прошел. Патрик тут же полностью сосредоточился на возникшей угрозе. Один только вопрос — от кого она исходит?
Патрик многозначительно взглянул на Элизабет, которая и не думала скрывать свой интерес к их разговору. Робби понизил голос.
— Кэмпбеллы, вождь. Охранник Финли и еще десять человек, они милях в десяти от нас. Я убедился, что они идут прямо по нашему следу.
Финли. И еще десять человек? Черт. Он со своими людьми оказался в меньшинстве. При обычных обстоятельствах его бы это не обеспокоило, но с ним Лиззи. Он ждал опасности от своего брата, а не от охранника Кэмпбеллов. Патрик стал искать возможные объяснения, как это Финли смог так быстро настигнуть их, но ни одно не подходило.
— Скажи людям, пусть седлают лошадей. — Мы попытаемся оторваться от них?
Патрик покачал головой. Будь он без Лиззи, дело другое. А так она уже чуть не падает от усталости.
— Нет, но мне хотелось бы быть поближе к холмам, прежде чем мы выясним, каковы их намерения.
Хотя он и выбрал для отдыха достаточно защищенное место, они все еще находились в долине реки Форт и в нескольких милях от поросших лесом холмов и ущелий, отделяющих Шотландскую низменность от Северо-Шотландского нагорья.
При необходимости они могли бы спрятаться на этих холмах.
Робби кивнул.
— А как быть с девушкой? — задал он вопрос, о котором Патрику не хотелось задумываться.
— Как быть с Лиззи?
Он, конечно, хотел проводить ее до Дануна сам, но если Финли узнает, кто он такой, то они разлучатся еще скорее. В груди закололо. Может, это и к лучшему.
— Она будет в безопасности с людьми из ее клана.
И если бы Грегор надумал напасть на охранников Кэмпбеллов со своими потрепанными соратниками, Патрик смог бы удержать его.
К его удивлению, Лиззи не стала жаловаться, когда они прервали свой отдых и снова понеслись по трудной — если не сказать опасной — тропе через пустошь. Но ее глаза следили за ним, полные молчапивого упрека. Упрека, на который он не мог ответить.
Несмотря на сложные обстоятельства, с каждой милей, приближавшей их к гряде холмов, густых лесов и уединенных озер, отделявших Шотландскую низменность от Северо-Шотландского нагорья, Патрик чувствовал, как растет его радость. Это земля Макгрегоров. Его земля.
И он слишком долго отсутствовал.
После часа напряженной скачки они достигли восточной окраины леса и поехали медленнее. Финли и его людям не понадобилось много времени, чтобы появиться у них на виду.
Лиззи успела поставить в известность Патрика, что она слышала слова Робби, а теперь заметила преследователей и натянула поводья.
— Подождите. Это же Кэмпбеллы…
Патрик переглянулся с Робби и Хэмишем, глазами давая им приказ быть наготове.
Лиззи подозрительно смотрела на него, как и те немногие охранники Кэмпбеллов, которых они взяли с собой.
— Почему мы бежим от людей моего кузена? — спросила она.
— Мы не бежим, — ответил Патрик. Это не было ответом, и она это знала, но появление Финли и его воинов заставило ее прекратить расспросы.
Если подозрение Патрика верно, то на ее вопрос скоро будет ответ.
— Финли! — удивленно воскликнула она, поворачивая лошадь и двигаясь навстречу ему. — Что ты тут делаешь? Почему преследуешь нас?