Через пять мирных лет достижения Советского Союза обеспечат всех его жителей.
— Я уверена в одном, — сказала г-жа Шолом-Алейхем, — хотя во всех странах боятся войны, но ни в одной стране не уверены в победе так, как в Советском Союзе. Особенно полна оптимизма молодежь. У каждого молодого человека есть работа, цель в жизни, амбиции, и он полон идеализма. Везде и всюду каждый хвалил мне советскую власть и восторгался ею. Я разговаривала даже с раввинами, и все были единого мнения, что Советский Союз строит счастливое будущее. И у всех была только одна мечта: чтобы никто не напал на Советский Союз, чтобы не было войны. И я того же мнения: если никто не нападет на Советский Союз, там через пять лет будет просто рай, всеобщее изобилие. Но если, Боже упаси, настанет такой час и фашизм нападет на Советский Союз, даже 70-летний еврей возьмет в руки винтовку, чтобы защитить выдающиеся достижения своей страны.
Любят ли в Советском Союзе Сталина?
— Сталин очень любим. Он, что называется, душой прикипел к советским людям. Лично я Сталина считаю самым гениальным и способным человеком, который наверняка приведет страну к высочайшему уровню развития, и люди будут счастливы. Любовь к Сталину объясняется тем, что народ ценит его способности, и тем, что жизнь с каждым днем становится лучше.
Как в Советском Союзе живется евреям?
— Возможности у евреев и неевреев одинаковы. Проблемы заработка нет. Все ворота и двери открыты настежь. Хочешь — работаешь на заводе, желаешь — трудишься в колхозе. Возможностей бесконечно много. Повторяю, только бы не было войны, и жизнь в Советском Союзе будет прекрасна.
При прощании госпожа Шолом-Алейхем сказала:
— Откровенно говоря, если бы не мои дети, которые живут в Америке и которым я обещала из Советского Союза вернуться, я бы наверняка там осталась. Мне так не хотелось оттуда уезжать! Но я надеюсь, что еще вернусь в этот дивный Советский Союз.
Цитируя мадам Шолом-Алейхем, хотелось бы добавить, что редко удается встретить пожилую женщину, которая была бы способна так конкретно и аналитически обсуждать современные проблемы. Увлекательная беседа с женой великого еврейского писателя доставила мне большую радость.
Я также заметил, как огорчается моя собеседница, когда в процессе разговора упоминают об «антисемитской вакханалии в буржуазной прессе».
Факты и события
Центральную еврейскую государственную библиотеку, у которой еще было немало читателей, закрыли в 1938 году. Почему закрыли, никто никому не объяснил. Вывески не стало, дверь была заперта. Я тогда в библиотеке не работал, но вместе с Мендлом Розенгойзом и одним библиотечным активистом, подлинным пролетарием по фамилии, если не ошибаюсь, Винник, который уже успел поработать грузчиком в Николаевском порту, мы пошли в Наркомобраз.
Нас принял коренастый пожилой ответственный работник, насколько ответственный — неизвестно, но зато наверняка еврей. Он подосадовал, что мы сначала не обратились в городское отделение Наркомобраза, а мне предъявил претензию:
— Если бы вы были сознательным комсомольцем, то сами бы поняли, что еврейские трудящиеся массы не отстают от других народов и в состоянии читать Горького и Маяковского в оригинале. Так что спрашивается… — И он принялся неостановимо болтать языком.
Доказывать ему, что он неправ, — напрасный труд. Послать ко всем чертям — опасно. Оставалось только подняться и без «спасибо за прием» закрыть за собою дверь.
Тем бы, наверное, все и закончилось, но с нами был Винник, крепкий орешек, ловкий молодой человек, отнюдь не маменькин сынок. Он работал на заводе «Динамо» электромонтером и учился на рабфаке. Винник горячо заговорил:
— Управлением библиотек руководит Надежда Константиновна Крупская. Мы записались к ней на прием. Как только она выздоровеет, я ее спрошу: неужели товарищ Ленин не позволил бы мне читать Шолом-Алейхема в оригинале? А что делать моему отцу, который любит читать, но если написано слева направо, то, по его словам, у него «очки барахлят».
Чиновник пытался прервать его, но это был напрасный труд. Винник развернул свой сверток, достал учебник физики на русском языке и «Термины физики» на еврейском. Объяснил:
— Без еврейской терминологии мне пока трудно освоить этот предмет. В продаже такой книжки не достать. Как быть?