Лиза переводила взгляд с полковника на окно. Полковник читал. А в окне было видно необозримое зеленое поле с мелкими островками березииков и за ним — смыкающаяся с небом тайга. Должно быть, только что брызнул легкий дождик, и все блестело под солнцем…
Полковник кашлянул. Лиза быстро повернула голову к нему. Нет, он ничего не спросил. Перевернул лист бумаги и сделал на нем пометку карандашом. Прошло еще пять минут, десять…
…Окно выходило в открытое поле. Пересекая его, вьется узкая проселочная дорога. Наверное, сейчас Лиза пойдет именно по ней. Куда идет эта дорога? Да не все ли равно, куда? Из тюрьмы — вот что главное… Из березничка па дорогу вышла женщина. Потом выскочила маленькая коротконогая собачонка и покатилась вдогонку за ней. Какая забавная!.. Лиза совсем повернулась к окну, прильнула лицом к стеклу… Догнала!.. Догнала… Скачет вокруг, бросается на грудь к женщине, не дает ей ходу… Вот бы она задержалась немного, и Лиза пошла бы с ней вместе… А собачонка… собачонка-то какая смешная. О!.. О!.. Лижет хозяйке руки… Своим шершавым языком… Хорошо это… Хорошо. Как приятно, когда так собачонка возле тебя… Лиза тихо и радостно засмеялась. Ой, да что же это такое? Ведь не дает!.. Ну, никак не дает человеку и шагу ступить!.. Лиза не чувствовала стекла перед собой, — она словно была уже там, за окном, купалась в ярком, радостном солнечном свете, бежала по мокрым зеленям…
Коронотова, ты на сколько лет была осуждена? Не сразу даже Лиза поняла, откуда этот голос. Кто и
почему ее об этом спрашивает? Она с трудом оторвалась от окна.
— На пять лет, — сказал она, улыбчиво глядя на добродушного седого полковника.
Ты полностью отбыла свой срок наказания?
И сразу свет померк в глазах у Лизы. Так неужели? Неужели действительно произошла ошибка? Разберутся — и снова вернут ее в камеру… О боже! Как ответить?
Нет, я не отбыла, — с усилием сказала Лиза.
И вдруг ей стало страшно, что она сама себя сейчас погубила. А что, если срок уже окончен? Или хотя и по ошибке, но все же собирались выпустить ее?
Не отбыла, — повторил полковник.
Не знаю… может, я и сбилась.
Нет, ты не сбилась. Тебе действительно по приговору положено сидеть еще полгода. Но дело в том, милая, что мы разобрались и установили твою невиновность.
И опять радость наполнила Лизу: что-то произошло такое, что решили ее отпустить.
— Верно… Верно, ни в чем не виновна я.
—'.Как получилось? Тебе сунули в сундучок запрещенные книжки. Что ж, это бывает, — продолжал полковник, поглядывая на свои заметки, — прокламации наклеивают на заборы, разбрасывают по дворам, но кто это делает, не всегда известно. Не понимаю, как можно было поставить в вину тебе эти брошюры? Дверь вагончика ведь не была закрыта?
Нет. Забыла я замкнуть ее, — с готовностью сказала Лиза: надо во всем соглашаться.
Как ласково разговаривает этот полковник! Совсем не так, как Киреев тогда, на первом допросе, и потом здесь, в Иркутске.
Ну вот, видишь, милая, а тебя обвинили. Ты, конечно, даже не читала этих брошюр?
Нет, не читала.
И если бы тебе их не подбросили, а дали в руки, ты бы их не взяла?
Нет, не взяла бы.
Этот вопрос поставил Лизу в тупик. Она почувствовала в нем какую-то ловушку, по в чем ловушка — понять не могла.
Почему не взяла бы? — с ласковой настойчивостью еще раз спросил полковник.
Ну, потому, что в них… плохое написано, — это уже трудно было сказать, но сказать было нужно.
А откуда бы ты узнала, не читая, что в них плохое написано?
Вот она где, опасность… Лиза теперь немо смотрела на полковника. Но он словно и не заметил ее замешательства.
Нет ничего зазорного, если бы даже ты и прочитала, — по-прежнему ободряюще-ласково говорил он. — В самом деле, нельзя узнать содержание книжки, не прочитав ее. Важно, как бы ты поступила потом. Ну, как бы ты поступила?
Я… я… — все труднее становится отвечать. Ну, зачем он задает такие вопросы? Ведь если они считают ее невиновной и отпускают на свободу, зачем ее спрашивать об этом?
Ты отнесла бы и отдала эти книжки начальству или в полицию, — утвердительно, словно диктуя Лизе урок, закончил полковник.
Да… — так ответить было легче всего.
Ты очень правильно рассуждаешь, милая. И это меня еще раз убеждает в полной твоей невиновности. Ты заслуженно получаешь свободу. Вернешься к семье. У тебя есть дети?
Да.
Кто?
Сын.
Один?
Да.
А сколько же у тебя всего было детей?
Только один и был, — и Лиза почувствовала, что и эти все вопросы задаются ей неспроста.