— Вы только посмотрите, товарищи! Это же великолепный конь. Вы согласны со мною, товарищи?
— Согла-асны… — нестройным хором протянули товарищи, все разом утерли ослабшие на холоде носы, а Саша Елизаров сказал:
— Буэнос бико!
Эта фраза должна была означать по-испански: «Славный зверь!»
Филатыч засмеялся:
— Да что ты, Юрьевна! Разве это конь? Это просто кобылка, по-нашему, по-деревенски, да еще и жеребая. С приплодом, так сказать.
Павла Юрьевна удивленно глянула на старика и осуждающе нахмурилась:
— Ну-у, Иван Филатыч… Что за слова? При детях!
— А что слова? Хорошие слова. Кобылка, она и есть кобылка. Скоро нам жеребеночка приведет. Махонького. Гривка и вся шерстка у него будут мягонькие, так и светятся, так и светятся, словно обмакнутые в солнушко… Жеребеночки завсегда рождаются такими.
Ребятишки, услышав про жеребеночка, счастливо засмеялись. А Митя шагнул к лошади, протянул ей раскрытую ладонь. Лошадь опять мотнула головой, звякнула железными удилами, как бы освобождаясь от уздечки, за которую держался старик. Филатыч узду отпустил, и Зорька ткнулась мягкими, нежными губами в ладонь Мити. По ладони пошло тепло. Митя так весь и задрожал от радости и ответной нежности, а Филатыч удивился:
— Вот так да! Признала мальца… А мне сказали: «Маленьких она любит не шибко». Ну что ж! Если разрешит начальство, быть тебе, парень, в конюхах, в моих заместителях. А то я один-то теперь не управлюсь.
Митя, не отнимая от Зорькиных губ ладони, с такою надеждой и мольбой глянул на «начальство», на Павлу Юрьевну, что она сразу закивала:
— Да, да, да! Пусть будет, пусть будет. Я всегда говорила, что Митя Кукин человек надежный, и лошадка это, видно, тоже почуяла.
Зорька сразу стала самой настоящей кормилицей и поилицей всего интерната. На Зорьке возили дрова, воду, на ней ездили на полустанок Кукушкино в пекарню за хлебом и там же, на полустанке, забирали почту.
Раньше все это Филатыч доставлял в интернат с великим трудом на случайных колхозных подводах, а теперь лошадка была своя, и хозяйственные дела у Филатыча пошли веселее.
А дел у старика было полно. Он не только ездил в Кукушкино, он выхлопатывал в дальнем леспромхозе для интерната лес на топливо; подшивал ребятишкам «горящую, как на огне» обувь; чинил столы, скамейки, парты; латал обрезками фанеры разбитые оконные стекла, — и как он со всем этим управлялся, понять было невозможно. Ведь у него и у самого в деревне было какое-то хозяйство.
На робкий вопрос Павлы Юрьевны, не трудно ли ему, он однажды только и ответил:
— Мы, матушка Павла Юрьевна, хрестьяне. Нам без трудностей нельзя. Мы к трудностям привычны сызмальства.
Но все равно поспевать везде Филатыч не мог, и он очень обрадовался, когда ему стал помогать Митя Кукин.
Завхоз увидел, как ловко и заботливо мальчик ухаживает за лошадью, наделяет ее сеном, носит ей с кухни в бадейке подогретую воду, чистит по утрам соломенным жгутом, и он обучил мальчика еще и запрягать лошадь. Филатыч стал брать Митю с собою в поездки, а в недальний путь отпускать и одного.
Запрягать Зорьку было не очень трудно. Она сама помогала Мите. Она продевала склоненную голову с поджатыми ушами в подставленный хомут, а потом голову вскидывала, и хомут оказывался у нее на груди, на месте. Только вот затягивать хомут супонью — тонким ремешком — было труднее. Тут надо было, стоя на земле на одной ноге, другою ногой упираться в клешню хомута и тянуть ремешок изо всех сил на себя, а росту для этого у Мити не хватало. Даже у Саши не хватало. Но и тут Митя применился. Он ставил перед лошадью широкий чурбан и управлялся с этой подставки.
И вот возится Митя вокруг лошади, закладывает ей на спину войлочный потник и седелко, лезет за пряжкой подпруги под круглое, как бочка, очень теплое, все в крупных, выпуклых жилках брюхо, а Зорька не шелохнется. Она терпеливо ждет. Она лишь подрагивает от щекотки всей кожей и доверчиво косит на Митю добрым, блестящим глазом.
Рядом с нею Мите хорошо. Митя разговаривает с Зорькой и чувствует, что лошадь понимает его. Он даже показал ей однажды и прочитал вслух письмо с приветствием от лейтенанта Бабушкина, и Зорька бумагу обнюхала, и одобрительно фыркнула, и мотнула головой.
4
В один из мартовских деньков Митя собрался по распоряжению Филатыча к ручью за водой. Собрался он вместе с Сашей, а еще за ними увязался самый маленький житель интерната — мальчик Егорушка.