Войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов все ближе подходили к польской столице.
Фашисты прекрасно понимали, что успех в этих боях открывает Советской Армии дорогу на Берлин, и сражались с отчаянием обреченных. Но Советская Армия неудержимо шла вперед. Наконец, совершив глубокий обходной маневр, войска вышли в район города Сохачев. Теперь с северо- и юго-запада они угрожающе нависли над варшавской группировкой фашистских войск. И фашисты отступили. 17 января 1945 года 47-я и 61-я наши армии и 1-я армия Войска Польского вошли в Варшаву.
В числе советских воинов, которые первыми форсировали реку Вислу, чтобы прийти на помощь истерзанной Варшаве, был и лысьвенец А. Каменский. Он был ранен еще во время переправы, но не покинул свое отделение до тех пор, пока бойцы не закрепились на левом берегу Вислы, пока на захваченный ими плацдарм не высадились основные наши силы.
Варшавяне с радостью встречали советских воинов-освободителей.
Е. Фейерабенд
НЕБЕСНЫЕ ОСТРОВА
Стихотворение
В. Шитов
Я ЛЕС ПОЛЮБИЛ С ДЕТСТВА
Очерк
Рис. Е. Нестерова.
Мне было лет двенадцать, когда отец первый раз взял меня на охоту. Помню, рано утром будит:
— Собирайся!
От радости я ног под собой не чуял, пока до леса шли. Свернули на тропинку. Отец сказал:
— Идем искать тетеревиный ток.
Прошагали километра два, вдруг он остановился:
— Слышишь?
Я затих, прислушался. Где-то далеко урчали косачи: «Уры, урры, урры».
Постояли. Отец закуривал, а я глядел по сторонам. Увидел возле себя елушку полметра ростом. Потянул ее за стволик да и выдернул с корнем. Отец разволновался отчего-то и говорит сердито:
— Зачем ты это сделал?
Он отнял у меня елочку и сосчитал на ней побеги.
— Смотри, — говорит, — она росла шесть-семь лет, а ты ее выдернул в одну минуту.
Стыдно мне, а сдаваться неохота:
— Да тут их вон сколько, целый лес! Разве убыло?
— Как же не убыло-то! — еще больше рассердился отец. Потом успокоился немного и стал мне втолковывать: — Маленькие елки на смену большим растут. Вот этим, двадцатиметровым. Дерево старится, как человек, болеет. Постучи-ка по этой елке… Слышишь? Вот то-то, что буткает. Короед ее источил. Человек без толку топором затешет — снова дереву хворь. Поболеет оно да и высохнет. Тут бы смена ему подросла, а ты ее, смену-то, — хвать за вершок!..
— Откуда ты все знаешь? — удивился я.
— С лесниками дружу, помогаю им работать. Лес люблю. Вот ты полюбишь его — и тоже много чего узнаешь.
Той же весной отец взял меня с собой в лесничество, где как раз сеяли и сажали лес. Сажать — это мне было понятно. Но сеять! Что это, морковка, что ли? Это же деревья! А оказалось — сеют. Семена сосны высевали из бутылки на площади в метр шириной и метр длиной. На другом участке на такие же площадки в щели, сделанные лопатой, высаживали двухлетние сеянцы. Вокруг каждого землю притаптывали, чтобы она плотно прижала корешки и влагу не выпускала. Сеять и садить мне не доверяли, а поручали подносить семена или сеянцы. Я подносил, а сам думал: «Это сколько же таким сеянцам надо расти до больших деревьев?»
Спросил у лесничего. Он говорит:
— Сто лет. А мы за ними все эти сто лет станем ухаживать. Лет через пять посадки прополем, погибшие заменим. Через десять лет проведем осветление, до двадцати лет прочистим не раз, с двадцати до сорока — проредим, а там до ста лет и дальше будем делать проходные рубки, убирать больные да кривые деревья, чтобы остальным было вольнее и свободнее…