— Угощайтесь морошкой!
И со всех сторон потянулись руки. Большинство не из желания, а из уважения к хозяевам отведали и положили ложки. Мне, как гостю, досталось сполна!
Об этой болотной вкусной ягоде рассказывают здесь, как о рассыпанном по земле кладе.
— Сколько у нас морошки — ступить некуда… А вы бы видели, как она цветет…
Про Студеную я больше не спрашиваю. Смотрю вокруг и рисую зимовье колвинских деревень.
МЕДАЛЬ «ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ПРАГИ»
Уже пал Берлин, уже близка была долгожданная победа, а в столице Чехословакии Праге все еще шел бой. Чехословацкие патриоты подняли восстание, они мужественно бились с превосходящими силами фашистов. Чтобы спасти Прагу и ее верных сынов от уничтожения. Верховное Главнокомандование бросило на помощь Праге войска 1-го, 2-го и 4-го Украинских фронтов.
Сложная и очень ответственная задача была поставлена перед нашими воинами. В Чехословакии еще держалось 60 вражеских дивизий, вдоль всей границы, проходившей по хребтам Судет и Рудных гор, шла полоса бетонированных укреплений.
Был дорог каждый час. И наши войска, наши танки шли без привалов, шли, сметая все вражеские преграды на пути. И настолько стремительно было движение наших бойцов, наших танкистов, настолько велико было желание помочь братскому народу, что даже и через высокие горы они словно на крыльях перенеслись.
Прибыли в Прагу в самое время: в 4 часа 9 мая. Прибыли как раз тогда, когда силы восставших были на исходе.
В этом героическом рейде и в боях за Прагу участвовал Уральский добровольческий танковый корпус, а в нем целая бригада, сформированная у нас в Прикамье.
За время боев в Чехословакии советские воины взяли в плен около 900 тысяч вражеских солдат и офицеров, в том числе — 60 генералов, и захватили много вооружения и боевой техники. А главное — уничтожили последнюю крупную группу фашистских войск и полностью освободили Чехословакию от фашистов.
Сражение за Прагу было последним большим сражением на русско-германском фронте, и закончилось оно полной победой Советской Армии.
О. Селянкин.
И. Мандыч
ЗА ВЫСОТОЮ — ВЫСОТА
Очерк
Рис. Е. Нестерова.
Люблю вечерние часы, когда к моему Володьке, семикласснику, наведываются его друзья. На пороге чинно вытирают ноги, вежливые, прямо-таки пай-мальчики. Но вот в комнате одни остаются, и начинается такой трамтарарам, что жена охает и ахает: «Они ж, окаянные, дом перевернут!» Я успокаиваю ее: «Это разминочка, дело полезное».
Немного позже мы — сын, ребята и я — наваливаемся на стол: перед нами, как скатерть, схема нового радиоприемника. Один Володин товарищ «мысль сочинил», и мы соображаем, как эта штуковина скажется на развитии отечественной или, кто знает, мировой радиопромышленности. Суждения самые непререкаемые: «Законно придумал». Но и у оппонентов свои веские доказательства: «Это ерунда». Каждому хочется свою правоту доказать, я тоже в спор вступаю, кипячусь, за что получаю замечание: «Дядь Вань, ты нас своим авторитетом не дави».
И мне смешно становится.
И я думаю: «Конечно же, мальчишки сами дознаются, что в схеме хорошо, а что — чепуха». Сами! Своим умом дойдут! Своими руками хитрый приемничек сотворят, который поначалу будет одновременно петь, скрежетать, шипеть и издавать другие звуки. Но я знаю (я ведь еще их вот такими карандашами помню!), мальчишки не отступят. Они будут пробовать, переклеивать, перепаивать, пересоединять, пере… и раз, и два, и сто, если понадобится. Вот это я ценю в сыне и в его товарищах.
Как знать, размышляю я, не с этих ли самых вещей начинается закалка характера. Честное слово, много зависит от того, захочешь ли ты взять, возьмешь ли первую на своем жизненном пути высоту или отойдешь в сторонку, утешая себя мыслью: «А, охота была возиться…»
Высота, сказал я. А когда она у меня была, первая моя высота?..
И вот вспоминаю. Это было до войны. Мы с братом акробатикой увлекались. Мне лет десять было, брат — постарше. Номера сами придумывали. На вечерах и в сельском клубе наш цирковой дуэт «Два-Мандыч-два» пользовался успехом.
Как-то в Красновишерске во время гастролей цирка мы увидели номер, который поразил нас. Мы решили освоить его. Упершись руками в плечи брата, мне надо было над его головой выгнуться в «нолик». Это нам сначала показалось, что легко. Я все время падал. А однажды так приложился лбом, что решил: «Ну его в болото, этот номер. Целей буду». Однако мне как-то не по себе стало. Не то чтобы я себя трусишкой почувствовал, нет. Но состояние было никудышное.