Вот такая история. А год назад мне позвонили из больницы и сообщили, что отец умер от застойной сердечной недостаточности. Как выяснилось, в последние годы он безвылазно работал в лаборатории, где организовал себе что-то типа походного жилья. Квартирой за всю свою жизнь он так и не обзавёлся. Как, собственно, и другими наследниками. И стоя перед могилой, посреди осеннего бесприютного поля, я вынуждена была признаться, что не испытывала ровным счётом ничего. Отец был кочевником, как ветер в этом самом поле. А о ветре, как правило, вспоминают без излишней сентиментальности.
На следующее утро я уже сидела в кабинете у нотариуса. Николай оказался вполне себе молодым человеком лет тридцати пяти, хотя, слыша его густой бас по телефону, можно было предположить, что беседуешь с Уинстоном Черчиллем на пике славы. Он деловито вытащил коричневый кожаный кейс, сплошь в масляных пятнах, водрузил его на стол и кивнул мне.
— Вот, собственно, из-за чего весь сыр-бор, — пояснил он. — Ваш отец не успел передать мне эти бумаги. А у меня заняло ровно полгода, чтобы их найти.
Я аккуратно открыла полуразваливающийся кейс и вытащила стопку помятых сальных бумаг, пропахших какой-то ядреной химией типа машинной смазки. Даже беглого взгляда хватило, чтобы воскресить в памяти все те мурдрёные тексты и таблицы, которые я успела напереводить отцу для его бесконечных презентаций во всех уголках мира.
— Это его технология нетфдобычи, — резюмировала я. — Но я же не нефтяник. На кой она мне сдалась...
Я осеклась. Подумала. Вытащила телефон и набрала Диме.
— Как себя чувствуешь?
— Тебе нужна нефтяная технология под названием "Слабоумие и отвага"? — сходу выпалила я.
Дима замолчал.
— Откуда она у тебя?
— Досталась от отца. Так что, берешь или нет? А то я приехала подписывать отказ от наследства.
— Давай посмотрим, — Дима мгновенно переключился на деловой тон. — Я пришлю за тобой машину. Диктуй адрес.
Глава 7
— Мда... — протянул Дима, приканчивая не знаю какую по счёту чашку кофе. Мы сидели у него в кабинете уже четвёртый час. Судя по тишине за дверьми, сотруники расползлись по домам.
— Нефтянка - большая деревня. Кто бы мог подумать, что ты - дочка профессора Ковалевского! Я пытался сотрудничать с ним два раза и оба — провально.
— Отец и сотрудничество - вещи несовместимые.
— Знаешь, как его называют в кулуарах? — оживился Дима и, столкнувшись с моим молчаливым вниманием, продолжил. — Пиротехник.
— Почему? — я вскинула брови. Отец был химиком и физиком, но никак не подрывником.
— У него одного на всю страну было разрешение на закачку неограниченного количества взрывчатки в пласт.
— Чем он и пользовался, я так полагаю, — хмыкнула я. — Помню, он рассказывал, что его технология стоит копейки, но выжимает нефть из любых месторождений.
— Судя по данным испытаний, вполне возможно, — Дима снова углубился в бумаги. — Правда, все стендовые испытания придётся переделывать, если мы хотим представить это как собственную разработку. Ты уверена, что у него не было патента?
— Можно проверить, — я пожала плечами. — С другой стороны, если бы и был, то нотариус бы его нашёл. Или, по крайней мере, сказал бы о его наличии.
— В любом случае, если он и есть, то я уже вижу, что можно поменять, чтобы сделать новый, — заключил Дима. — Теперь самое главное - каким образом будем оформлять сделку?
— Какую сделку? — не поняла я.
— Сколько ты хочешь за это чудо?
До меня, наконец, дошла суть вопроса, и я рассмеялась.
— Дарю.
— Нет, так не пойдёт, — мгновенно заупрямился босс. — Даже с юридической точки зрения...
— Думаешь, я заявлю о краже, как только вы добьётесь каких-то успехов? — хмыкнула я. — Я ничего не смыслю ни в химии, ни в физике. Да, я знаю, чем отличаются насосно-компрессорная труба и обсадная колонна, но это не делает меня нефтяником. Алло, гараж! Я вообще-то стопроцентный гуманитарий, — с этими словами я красноречиво постучала себе по лбу.