Неожиданно Дима взял мою руку и поднёс к лицу.
— Ты пахнешь жасмином, — лёгкое прикосновение губ мгновенно отдалось наэлектризованной волной, прошедшей через всё тело. — Если добавить чего-нибудь горького...
— И цитрусового... — машинально продолжила я. — Получится взрывная смесь. Запустит горение без любых инициаторов реакции.
Он сжал моё запястье, и я почувствовала, как кожу обдало горячим дыханием. К моему сожалению, сразу после этого Дима аккуратно вернул мою руку на колени, перехватывая руль.
Мы въехали на парковку бизнес-центра, который выглядел, как восточный дворец в интерпретации Захи Хадид. Пройдя через стеклянные двери, украшенные гравировкой с арабской вязью, мы вступили в прохладный холл, поднялись на последний этаж и оказались в просторном офисном помещении.
— Привет, чувак! — от окна в конце зала отделился невысокий, заметно лысеющий парень в увесистых очках.
После взаимных приветствий Артём, как его представил Дима, провёл нас в переговорную.
— Ну что, я ж говорил - все тут будем! — усмехнулся Артём. — Ты времени зря не теряешь.
— У тебя всегда было профессиональное чутьё, — улыбнулся Дима. — А теперь давай к делу. Время поджимает. Мне нужно всё по списку. Оплату переведу вперёд. Можешь не стесняться.
— Воу-воу, полегче! — замахал руками Артём. — Что за спешка?
Его глазки, казавшиеся крошечными за толстыми стёклами очков, лихорадочно блеснули, и мне этот блеск не понравился.
— У меня тут образовался заказчик. Хочет протестировать технологию.
— Так зачем арендовать? Давай вместе и протестируем! И, как в старые добрые времена, 50 на 50.
— Нет, Тём, — покачал головой Дима. — Технология, прямо скажем, отчаянная. Всё может рвануть, а ваша контора останется виноватой.
— А на каком участке будешь проверять?
— Сегодня решу, — лениво выдал мой босс. — Есть несколько вариантов.
— Могу предложить ещё один. Истощённое месторождение, сплошной битум. Если рванёт, то несильно.
— Дашь контакты - и 10 процентов от договора - твои.
И тут Артём без запинки назвал имя, которое было слишком хорошо мне знакомо.
— У него прям подгорает от этого куска пустыни. Он учился у нас, в Губкина, лет пять уже тестирует этот участок. У него было что-то типа пари с отцом, что он получит с этого месторождения тонны нефти. Упёртый чувак. У него на соседнем участке нефть бьёт, если рядом просто верблюд пёрнет, а он копает этот клочок и роется там денно и нощно. Папаша, насколько знаю, уже концы отдал, мужик унаследовал всю империю, но у него гвоздь в мозгу. Так что, если у вас бомбанёт и снесёт этот гектар к чёртовой бабушке, вы всё равно изрядно облегчите мужику жизнь.
"Мужика", как его назвал Артём, звали Нурмагомед аль-Али ибн Мазиди, и он был старшим сыном богатейшего человека в эмирате. Упереться в бесперспективняк и пытаться прошибить каменную стену башкой? О да. Умеем-практикуем.
Я посмотрела в окно. Пыльное небо казалось небелёным холстом - настолько выцвевшим был его оттенок. Солнце спряталось за один из небоскрёбов, и теперь вдалеке, у кромки неба, утопавшей в раскалённой дымке, я смогла разглядеть пустыню. Огромный песчаный ковёр, бугрящийся барханами.
— Нурик, ты сдурел так гнать? — я натянула поводья, и лошадь встала на дыбы, да так резко, что я чуть не свалилась с атласного крупа прямо на песок, залитый лунным светом.
Фигура впереди повторила моё движение, правда, намного более грациозно. Чёрный, как смоль, жеребец, которого можно было спутать с тенью от облака, всхрапывая, поравнялся со мной. Худощавый всадник, облаченный в чёрную футболку и джинсы, широко улыбнулся. Жемчужные зубы засияли на смуглом лице.
— А ты хорошо справляешься. Хочешь, подарю её тебе ? — он кивнул на серебрящуюся в лунном свете тонконогую кобылу.
— Чтобы она жила у меня на балконе? — рассмеялась я. — Нурик, давай обратно. У меня уже всё болит!
— Так всегда первый месяц. Потом происходит.
— Проходит, — поправила я.
Нурмагомед нахмурился: лоб пересекла едва заметная складка.
— Этот ваш русский язык... — начал он.