В выходные меня, наконец, отпустило. Проснувшись в субботу ближе к двенадцати, я, наконец, ощутила внутреннюю гармонию и уют. Как будто только теперь до меня дошло, что я могу делать всё, что хочу, и не испытывать угрызений за бардак в квартире и немытую посуду. А посему я неспешно приготовила себе кофе, с азартом осматривая фронт работ, после чего провалялась в ванне чуть ли не час, листая идиотские тик-токи, а потом любовно надраила ту самую люстру, отмыла кухню, ещё раз выпила кофе с кусочками пармезана, передвинула диван в гостиной к окну (Стас вечно нудел, что диван должен быть у стены "как у нормальных людей") и бросила бельё в стирку. Как ни странно, после таких активностей, я была всё ещё полна сил, поэтому, не долго думая, отправилась по магазинам.
Да, мой личный бюджет на «приятности» был сильно ограничен. Но тем азартнее было его тратить. Тушь? Крем? Нет, эти покупки меня не заводили, пока глаз не упал на витрину Incanto. А там... Там был совершенно классический чёрный кружевной комплект. И тут у меня в голове щёлкнуло.
Из магазина я вышла с ярко-розовым пакетом и направилась прямиком в «Мореманию», где умолола замечательный тёплый салат и мидии в сырном соусе, сопроводив это всё бокалом белого сухого. Домой я доехала на такси (раз уж шиковать, то до конца!), проболтав с водителем-женщиной всю поездку и оставив щедрые чаевые. День мог бы закончиться так же шикарно, как и начался, но подходя к двери, я обомлела – на ступеньках лестничного пролёта сидел кто бы вы думали. Сердце ухнуло вниз, в висках застучало, и меня захлестнула волна страха, а вслед за ней – безумная злость.
Я сразу заметила, что Стас пьян. За всю историю нашего знакомства я видела его в таком состоянии второй раз. Бывало, он пропускал бутылочку пива в выходные, а я с удовольствием к нему присоединялась, но чтобы быть в дребадан...
— А я вот что хотел спроситтьэээ... — выдал он заплетающимся языком. — Он трахается лучше меня?
Моим первым порывом было вызвать полицию, но я быстро оценила шансы быть придушенной до приезда защитников правопорядка. Быстро заскочить в квартиру – тоже так себе вариант: дверь была закрыта на оба замка, а Стас сидел досадно близко. Оставалось одно: аккуратно начать переговоры и потихоньку смотаться. Благо, я была в кроссовках.
— Зачем ты приехал?
— Ну не отпускает меня, Танюш, — икнул Стас. — Ну...
— Ты понимаешь, что в пьяном виде мы с тобой вряд ли о чём-то договоримся?
Стас схватился за поручень и попытался встать, но завалился обратно, с размаху ударившись затылком о ступеньки.
— Осторожно ты! Приехал поговорить, а окажешься в травматологии! — я наклонилась к нему. — Давай помогу!
Наконец, ценой обоюдных усилий, нам удалось привести Стаса в более-менее вертикальное положение. К этому моменту во мне уже проснулась жалость. Таким потерянным я его никогда не видела. Может, правда сильно переживает? Я прислонила бывшего к стенке, как какую-нибудь доску.
— Стой смирно! Сейчас выпьешь угля и ляжешь спать.
А сама полезла в сумку за ключами. То, что произошло потом, я смогла осознать, когда рыдала у мамы на кухне. Сначала я подумала, что Стас снова потерял равновесие и свалился на меня. Но когда я почувствовала его потные руки у себя на шее и его перегар у себя над ухом, то поняла, что мой бывший просто собирается меня убить.
— А я не договариваться пришёл, — прохрипел он. Это откровение подстегнуло меня почище укола адреналина в сердце — что было сил я пнула Стаса локтем под дых и бросилась вниз по лестнице, пока за спиной раздавался пьяный вой, переходящий в трехэтажный мат.
Мама встретила меня без лишней сентиментальности, но с нервной деловитостью. Несмотря на моё сопротивление, она отвезла меня снять побои (синяки на шее говорили сами за себя), а потом под её чутким руководством я написала заявление. И хотя, опять же, из новостей, я знала, что такие дела редко доходят до уголовки, всё же испытала некое подобие облегчения.