Не тратя времени попусту, Филин начал выборочный отстрел наемников. Мафа работала хорошо, однако, судя по числу раненых в лагере, не стремилась отнять жизнь. Филин ее за это не осуждал. Выбирать мишени Мафа тоже не умела. И, конечно, не вполне представляла, что снайпер в такой точке на поле боя долго не живет.
Сжав губы, «долговец» стрелял по командирам. Его не интересовали ни нашивки, которые по большей части не имели отношения к военным, ни возраст наемников. Он хорошо понимал, что на поле боя командиром может стать любой, даже тот, который родился под другой звездой. Кому, возможно, с детства было предназначено катиться по наклонной, чтобы в итоге закончить свой путь за решеткой. Командир — это не титул, даруемый главнокомандующим. Не оставшиеся с детских лет нереализованные амбиции. Только тот является командиром, кто сумеет сохранить душевное равновесие чуть дольше, чем другие. Кто не даст боевой группе распасться на множество ничего не значащих единиц. Кто первым встанет и подбодрит остальных словом или делом. Никого Филин так сильно не уважал в своей жизни, как командиров. Потому и не мог недооценивать значения вражеских лидеров. Ловя в перекрестие прицела тех, кто вел себя иначе, чем другие, Филин убивал их. Убивал, чувствуя с каждым разом невыносимую боль, с которой справиться не умел. Он знал, что если ему не повезет, то у него будет время лишь на несколько выстрелов, прежде чем его засекут. И старался не потратить впустую ни единого патрона.
Снайпер призвал на помощь всю свою выдержку. С удивлением отметил, что больше всего его успокаивают мысли о Мафе. О том, что она, вероятно, так никогда и не поймет, почему он стащил ее с дерева. Почему ударил, вместо того чтобы попытаться объяснить, что здесь опасно. Он успел заметить ее глаза, навсегда запечатлеть в памяти выражение лица девушки, у которой, возможно, только что забрали последний шанс как-то себя проявить и показать себя не хуже мужчин. Неужели вся его жизнь была лишь путем к этому поступку?
Филин снова нажал на спуск, избрав мишенью разъяренного снайпера наемников. Перед смертью тот успел увидеть, где находится его убийца, и, по всей видимости, даже сообщить товарищу. Оставалось совсем немного. Но «долговец» не собирался спускаться.
Да. Как бы ни прошла твоя жизнь, ее итог всегда знаменуется последним поступком. Поэтому, думал Филин, все, что мы делаем, является лишь дорогой к последнему шагу. И окончится надгробным камнем. Личным Монолитом.
Переведя прицел на захваченный БТР, Филин увидел, как команда Тиграна в полном составе садится внутрь. К машине побежал наемник с зарядом взрывчатки. В одно мгновение Филин разнес ему голову. Затем что-то стукнуло его в бок, вырывая часть плоти вместе с костью и обрывками ткани. Перевернувшись на спину, Филин ощутил тупой удар в спину, когда метким выстрелом ему перебило позвоночник. Перед тем, как картина затянутого тучами неба растворилась в сплошной кляксе, он успел порадоваться тому, что здесь нет Мафы.
Глава 22. Оно улыбается
Сафрон медленно протер губы салфеткой, отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула. Его недобрые глаза пристально смотрели на человека напротив.
— Хорошо живешь, Глок, — вымолвил он. — Моего комбата напоминаешь, чтоб ему могила терновником стала.
— Только давай без детских комплексов, — поморщился Глок. — Решай уже.
Наемник перевел взгляд за окно со стальной решеткой.
— Неожиданное ощущение, да? — сказал он, беря со стола чашечку кофе. — Ведешь свое дело, можно сказать, всю душу в него вкладываешь. Все путем. Пока внезапно не понимаешь, что не контролируешь ничего. Солдат ты накупил на целую войну, а генералов не хватает.
— Кунченко занимался этим, — зашипел хозяин Зоны. — Откуда я мог знать…
— Должен был знать, — оборвал его Сафрон. — Обязан был.
Пауза длилась, пока наемник не допил кофе.
— Значит, так, — сказал он, поставив чашку. — Я хочу тридцать миллионов евро. Не сразу, конечно. В течение четырех лет. Плюс вертолет в частное пользование. «Тунец» будет моим. Я выберу себе страну, в которой будет разрешено владение боевым вертолетом при соблюдении определенных… неформальностей. Но это уже моя забота.
Глок послушно кивал.
— За это, — Сафрон помедлил, — я убью Кунченко. Даже если он в НЛО сядет, ему от меня не уйти. Еще я согласен использовать «Тунца» в качестве командирского вертолета на время текущего сражения в Рыжем лесу. Побуду твоим шофером.