Сайнс заколебался. Я видел страх в его глазах, но также профессиональную гордость. Как частное лицо он не желал иметь к этому никакого отношения, но как медик заинтересовался. Так что вопрос заключался в том, что пересилит — инстинкт самосохранения или любопытство.
— Не могли бы вы сказать хоть что-то по поводу хозяина этого пальца?
— Я думаю, что хозяин — коп.
— Тогда будет очень просто проверить. Особенно если… — Сайнс помолчал, затем продолжил: — Вчера вечером к нам привезли труп мужчины лет сорока пяти, неопознанный. Я могу изъять отпечаток его мизинца, заменить отпечатком этого пальца и еще раз провести проверку. У меня нет привычки приходить на работу в свой выходной, но такие случаи были… — Он нервничал, но загорелся. — Ладно, сделаем так. Я проверю отпечаток отрезанного пальца по базе данных полиции. Если что-нибудь найду — отлично. Если нет — ничего больше предпринимать не буду. Договорились?
— Замечательно, — улыбнулся я.
— Но если кто-то меня застукает, я признаюсь.
Я нахмурился: в этом уже не было ничего замечательного.
— Ничего лучшего предложить не могу, — развел руками Сайнс. — Как бы там ни было, если придется сказать правду, мое признание попадет к тому, кто уже и так все знает.
— Резонно, — признал я.
— Пойду прямо сейчас, — сказал Сайнс. — Вы знаете заброшенный автомобильный завод в трех кварталах западнее Холодильника? Ждите меня там, в демонстрационном зале. Туда можно попасть через боковую дверь. Мне потребуются не больше двух часов, если меня никто не задержит. Если я не появлюсь… — Он взглянул на часы. — Если не приду к одиннадцати, отправляйтесь домой, я свяжусь с вами утром.
— Не могу выразить словами, как я вам благодарен…
— Кончайте, — оборвал меня Сайнс. — У меня явно с головой не в порядке, если в такое ввязываюсь. Будете продолжать — могу прийти в себя.
Я удалился без лишних слов.
Мне предстояло долгое ожидание на автомобильном заводе. Сайнс появился в десять минут двенадцатого. Я уже собрался уходить.
— Застал, — сказал он, переводя дыхание.
В помещении не было ламп, но уличные фонари давали возможность осмотреться. Сайнс вытащил из-под груды мусора старую раскладушку и уселся на нее.
— Многие ребята с работы используют это место для свиданий, — сказал он, когда я с любопытством посмотрел на него. — Я и сам бывал здесь несколько раз, когда еще ухаживал за девушками.
— Вы опоздали, — заметил я. — Что-нибудь случилось?
— Нет, просто не хотел слишком поспешно уходить.
— Совпали отпечатки?
Он кивнул и просто сказал:
— Билл Кейси.
Я со вздохом опустил голову.
— Вы ведь этого ждали?
— Да, — подтвердил я.
— Вы не выглядите довольным.
— Надеялся, что ошибаюсь.
— Простите. — Сайнс вернул мне палец. На нем виднелись следы чернил.
— Вы от него не избавились? — удивился я.
— Вы меня об этом не просили.
Блюдце он, видимо, выбросил. Я подбросил палец Билла в воздух и поймал:
— Он сейчас куда-нибудь годится? В смысле, его нельзя пришить назад?
— Нет.
— Уверены?
Не удостоив меня ответом на глупый вопрос, Сайнс сказал:
— Думаю, мне удалось сделать все незаметно. Никто не задавал никаких вопросов. Но если Кардинал или кто-нибудь из его ребят позвонит мне завтра и начнет на меня давить…
— Ладно, — кивнул я и направился к двери.
— Если это может вас утешить, — крикнул мне вслед Сайнс, — Кейси был жив, когда у него отсекли палец!
Я остановился в дверях.
— Нет, — тихо сказал я, — это меня нисколько не утешает.
И направился домой, собираясь все рассказать Присцилле.
Большую часть ночи мы не спали. Присцилла решила, что Билл мертв, и то и дело принималась его оплакивать, но я был уверен, что он жив. Моим мучителям было выгодно держать Билла живым, иначе они прислали бы что-нибудь покрупнее пальца. Возможно, они полагали, что смерть Билла загонит меня еще глубже в депрессию, тогда как возможность его спасти может вернуть меня в игру. Если так планировали, то они знали меня не хуже, чем я знал себя сам.
В какой-то момент Присцилла принялась умолять меня уехать из города. Она боялась расстаться со мной, была уверена, что убийцы сразу же придут за ней. Она прижималась ко мне, рыдала и говорила, что я не могу бросить ее одну. Я нежно гладил ее волосы и объяснял ей, что у меня нет выбора. Она стала спорить. Потом посмотрела мне в глаза. И замолчала.
Перед самым рассветом она спросила меня, как я собираюсь найти Билла.