Я ждал, когда он назовет имя. Вами промолчал, и я сказал:
— Это Кардинал, так ведь?
— Да, — кивнул Вами. — Он знает обо всех моих детях.
— Кардинал рассказал мне про то, что Том Джири покоится в Холодильнике, — сказал я, и убийца повернулся, желая посмотреть на меня. На секунду я увидел, растерянность в его глазах и понял, что он потрясен не меньше меня.
Мы договорились, что я расскажу все Кардиналу. Он мастер заметать следы. Если смерть Ник, расстрел Фурстов и наша встреча — его затея, выяснить, так это или нет, можно только одним способом: собрать все наши доказательства и выложить их перед чудовищем. Нельзя сказать, чтобы эта перспектива меня вдохновляла.
— Что, если его разозлят наши обвинения? — предположил я.
— Если это одна из его игр, то он ждет схватки, поэтому и нанял тебя, чтобы найти убийцу Николы Хорняк, — ответил Вами.
— А если Кардинал скажет, что это не он?
— Давай не забегать вперед.
— Ты все еще думаешь, что он может оказаться не при делах?
— Все очень похоже на одну из тех игр, которыми развлекается Кардинал, — высказал предположение Вами. — Если бы это не касалось меня, я бы, не задумываясь, указал на него пальцем. Но мы с ним давно сотрудничаем. Нанять меня, чтобы убить Фурстов, это было оскорбительно. Не думаю, что Кардинал рискнул нанести мне обиду так явно.
Мы сдали трупы в Холодильник, забрали мой велосипед от «Красной глотки», и Вами отвез меня домой. Остановив машину около лавки Али, он не выключал мотор, пока я выходил и доставал велик. Когда я захлопнул дверь, он опустил стекло и сказал, что позвонит завтра, если будут новости. И уехал.
Я медленно, тяжело дыша, стал подниматься по лестнице.
Кто-то ждал меня у двери моей квартиры. Первая мысль: беда. Я начал потихоньку пятиться. Затем узнал красивые ножки Присциллы Пардью и продолжил подъем.
— Наконец-то! — сказала она с облегчением, когда я ступил на лестничную площадку. — Тысячу лет жду тебя тут. Еще десять минут, и я бы… Что с тобой такое, черт возьми? Выглядишь так, будто тебя пропустили через шредер.
— Если бы… — поморщился я.
Присцилла поспешила ко мне.
— Давай ключи, — произнесла она приказным тоном, затем открыла дверь и помогла мне зайти.
Я мечтал рухнуть в постель и заснуть, но Присцилла не позволила. Уговорила меня пойти в ванную комнату и раздела до трусов, прежде чем я сообразил, что происходит. Потом с помощью губки промыла самые серьезные порезы и ссадины на моем теле. Это могло бы возбудить, если бы каждое прикосновение губки не заставляло меня морщиться от боли и чертыхаться.
— Почему бы тебе просто не пройтись по мне теркой для сыра? — прорычал я.
— Не будь таким нюней, — спокойно ответила Присцилла. — Это следует сделать. Вообще-то, тебе не мешало бы показаться врачу. Могут быть и внутренние повреждения.
— Нет ничего.
— Ты этого знать не можешь.
— Я рискну. Три дальше.
Потом пришла очередь антисептика. Мой рев наверняка был слышен в Зимбабве. Затем в дело пошли бинт и пластырь. После этого Присцилла надела на меня халат, провела в гостиную, где усадила на диван, и отправилась в кухню варить кофе.
— Тебе бы в медсестры податься, — пробормотал я, когда она вернулась с двумя чашками и села рядом.
— И видеть каждый день хнычущих детишек вроде тебя?
— Если бы тебя поколотили так, как меня…
— Не можем же мы все быть большими храбрыми мальчиками, которые решают споры кулаками, так ведь? Давай я догадаюсь. Кто-то оскорбил твою маму?
— Кстати, все произошло из-за тебя.
Она засмеялась:
— Только не говори, что ты защищал мою честь.
— Не совсем. Пара твоих дружков из «Кул кэтс клаба» решила преподать мне урок, чтобы моя нога никогда больше не ступала на их священную территорию.
— Не может быть! — выдохнула Присцилла. — Грязные подонки… Опиши их, я выясню, кто это, и их выгонят из клуба.
Покашляв, я проговорил:
— Нет необходимости. Они больше не сделают ничего подобного.
— Так ты поэтому пропустил наше свидание? — спросила она.
Я тупо посмотрел на нее.
— Предполагалось, что мы вчера куда-нибудь пойдем, — прибавила Присцилла. — Ты обещал позвонить.
Я виновато улыбнулся:
— Прости, забыл.
Она дала мне легкий подзатыльник:
— Ты негодный сын шелудивой дворняжки, Альберт Джири! Мне следовало оставить тебя наедине с твоими ранами. Последний раз делаю доброе дело для… — И Присцилла резко поднялась.
— Пожалуйста! — взмолился я, когда она шагнула к двери. — Не уходи. У меня есть кое-что на уме.